Гарсон не дал ему продолжить и взвыл:
– С собаками? Ты что, нас за идиотов считаешь? Как это понять: имел дело с собаками?
– Я вам правду говорю, это единственное, что я знаю! Он доставал людям собак.
Не дожидаясь, когда мой напарник снова взорвется, я сделала знак, чтобы он держал себя в руках.
– Ты хочешь сказать, что он ими торговал?
– Да, думаю, что так.
– И где он их брал?
– Он никогда мне об этом не рассказывал, правда. Он был очень скрытный и, даже выпив пару рюмок, язык особо не распускал. Помню только, что он мне говорил: «На этой неделе я должен передать пару собак», и все.
– Полагаешь, собаки были краденые?
– Да, я всегда так думал, но мне и в голову не приходило спросить его об этом – он был очень вспыльчивый.
Я немного помолчала. Гарсон все еще тяжело дышал после вспышки.
– Он когда-нибудь называл при тебе имя того, кому передавал этих собак?
Сальвадор Вега опустил глаза. Я постаралась найти наиболее убедительный тон:
– Подумай хорошенько, ведь речь идет об убийстве. Если ты говоришь правду и всего лишь выпивал с ним по рюмке время от времени, то тогда должен выложить все, что о нем знаешь. Если же ты что-нибудь по глупости утаишь, это может быть поставлено тебе в вину.
Он часто закивал головой в знак согласия.
– Однажды он сказал, что отвозит собак в клинику для какого-то своего дружка, который там преподает.
– На медицинский факультет?
– Ну да.
– Для опытов?
– Этого я не знаю.
– Это все, что тебе известно?
– Богом клянусь! Мне всегда казалось забавным, что он занимается собаками, и как-то раз я его спросил об этом, но он о себе ничего не рассказывал, совсем ничего.
Гарсон не выдержал:
– Неудивительно, что это казалось тебе забавным: его торговля собаками – просто смехота одна! Ну и занятие!
И тут впервые запуганный им человечек ответил с вызовом и достоинством:
– Каждый устраивается в жизни как может, и я не понимаю, почему это кажется вам таким странным. Я делаю гипсовые фигурки, он доставал собак. Не все могут стать нотариусами.
Любопытно, что верхнюю ступень в профессиональной иерархии у этого люмпена занимали нотариусы. Не банкиры, не фабриканты, а именно нотариусы.
– Как по-твоему, кто мог убить его?
– Честно, не знаю.
– Хорошо, – вздохнула я.
Мы отправили его домой в сопровождении двух наших сотрудников, чтобы они произвели у него обыск. Он сказал, что нам нет нужды получать соответствующую санкцию от судьи, поскольку хочет, чтобы мы как можно быстрее убедились в его невиновности. Гарсон выглядел как шекспировский актер, только что сыгравший Отелло, – измученным и возбужденным. Зверский голод, который он, видимо, испытывал, придавал ему грозный облик.