– Такая переориентация сбыта наркотиков с молодежи на стариков почти нравственна и к тому же очень выгодна. Безупречная клиентура, прикрытие начальника антинарка комиссара дивизиона Серкера, благословение Госсекретариата по делам пенсионеров – это же просто золотое дно. А торговцы наркотиками? Их набрать нетрудно. Можно использовать тех, кто уже есть в картотеке, а значит, всегда под рукой. Запретив им при этом колоться самим. Надежные люди. Такие, например, как Эдит Понтар–Дельмэр. Платить им надо как полагается. А средства есть.
Все тот же молчаливый свет и все более сермяжная правда.
– Но вдруг является журналистка, сует свой нос в прекрасно налаженный бизнес. И… первый прокол.
Да, накладка… прокол… провал.
– Вот, – сказал Пастор. – Это все, что я знаю. Я кончил.
Он не встал. Он продолжал сидеть, допивая третью банку пива, как чемпион родео перед усмиренным на всю жизнь красавцем черным мустангом.
– Ладно, Пастор. Чего ты хочешь?
Ответ последовал не сразу. Сначала – полезное уточнение:
– Мой шеф Аннелиз ни о чем не знает. По нападению на Коррансон, по убийствам старушек и по торговле наркотиками я дал ему след Малоссена.
Прекрасно видеть, как оживает человеческое лицо. В мире нет ничего более успокаивающего, чем смотреть на человека, которому полегчало. Именно такое удовольствие доставил комдив Серкер сидящему напротив юному Пастору, внезапно закричав:
– Ё мое, да пиво–то совсем теплое!
Новый заход к холодильнику.
– Так, значит, чего тебе надо, малыш?
– Во–первых, вы перестаете называть меня малышом. Кажется, за последнее время я немного подрос.
Конец идиллии.
– Ладно, Пастор, чего ты хочешь?
– Я хочу получать три процента от всех видов прибыли. Три процента.
– Ты спятил?
– Вовсе нет. Это трезвый взгляд на вещи. Три процента. Не забывайте о том, что считать я умею, ведь я прекрасно распоряжаюсь своим состоянием. И еще я хочу встретиться завтра с Понтар–Дельмэром, чтобы втроем оговорить условия нашего контракта.
Целая армия счетоводов завозилась под теменем у комдива.
– Бросьте считать, Серкер, я к вам тоже пришел не с пустыми руками. Я принес вам, между прочим, неплохое приданое. Вы у меня в кармане, а получить истину за три процента – не такая уж дорогая цена. Учтите еще, что я вам сдаю Малоссена, на которого можно запросто повесить все, как я вам только что продемонстрировал; он убил и Ванини, и старушек, он и сбывал наркотики старикам, можно только мечтать о таком козле отпущения. К тому же он будет счастлив: кажется, эта роль отведена ему самой природой.
И тут звонок телефона.