Почему он так поступил со мной? И на глазах у всех? Мой затуманенный мозг пытался придумать оправдания. Как же жалко я выгляжу, стараясь оправдать и свои действия. Воспроизводя в памяти все, что произошло накануне, я лишь почувствовала подступающую тошноту.
Ведь он говорил о том, что будет защищать меня, любить меня и делать вещи, которые ему вовсе не нравятся. Но какого черта? На мне полностью отразилась его плохая сторона, его грубый выбор. Если у него изначально был такой план, чтобы заставить меня выглядеть как дерьмо перед всеми студентами, не мог ли он предупредить меня? Любая девушка, если бы даже знала о плане, залилась слезами, услышав подобные слова.
Я вызывала жалость, потому что почти сумела убедить себя, что Никсон сделал все это нарочно. И то, что он на самом деле не использовал меня, в чем ранее меня убеждал дедушка.
— Черт побери, Трейс, послушай меня! — Чейз стоял передо мной, внимательно всматриваясь в мое лицо и извергая такие ругательства, от которых я могла бы покраснеть, если бы не ощущала онемение во всем теле из-за боли. У мальчика грязный ротик.
— Что? — я облизнула губы, не поднимая взгляда и отказываясь от зрительного контакта.
Он схватил меня за подбородок и поднял мое лицо вверх.
— Тебе нужно в больницу? Лечь? Нужно выпить воды? Хочешь успокоительное? Это все, о чем я спрашивал тебя по пути сюда, и теперь я вновь задаю те же самые вопросы. Черт, — он ослабил хватку, выпустив мой подбородок, и провел рукой по волосам. — Что это было? Ты выжила из ума? Ты не можешь просто… — он оттолкнулся от меня и начал бродить по комнате.— Ты не можешь просто сломаться в школе. Не можешь позволить людям увидеть твою слабость. Ты выше этого. Меня бы даже не волновало, если бы сам долбанный президент США вальсировал сюда, заявляя, что ты террорист. Ты — Альферо, ради всего святого. Так начни же действовать!
И он просто дал совершенно новое значение понятия
жестокой любви. Мой рот открылся. На данный момент я была слишком потрясена, чтобы продолжать чувствовать боль. Неужели он на самом деле только что сделал мне выговор за то, что мое сердце разбито?
Я почувствовала, как слезы вновь подступают, но я не позволила себе заплакать.
Его каменное лицо расплылось в легкой улыбке.
— Лучше, Трейс. Это определенно лучше, чем посылать меня или осуждать. Я знаю, что это удар для тебя. Поверь мне, я знаю. Но это единственный путь.
— Единственный путь?
Чейз кивнул.
— Ты и Никсон. Между вами ничего не может быть. Слишком долгая история… Слишком много драмы. И Феникс сейчас ошивается вокруг кампуса, поэтому вам нельзя быть тем катализатором, который разрушит всю операцию. Поверь мне, ты не хочешь этого, и ты вряд ли пожелаешь, чтобы у Никсона было искушение все испортить.