— Этого мало, — ответила Нина.
У нее был по-прежнему твердый взгляд. Взгляд женщины, которая изучила книгу о том, как умирать. Которая решила дать моему брату то, в чем он нуждался.
Я собралась в тот же вечер. Взяла только самое необходимое, учитывая, сколько нужно было везти с собой лекарств. Нина наняла санитарный самолет. Ради этого она перезаложила дом. Пусть потом она всю жизнь будет ездить в старой машине, пусть даже им с ребенком всю жизнь придется ходить пешком, есть рис, читать при свечах, но Нина не желала отказываться от своей затеи. Пусть даже не будет с ним рядом.
— Ты полетишь смотреть на бабочек, — сказала она ему утром в день нашего отъезда.
— Нет.
Он в ответ улыбнулся. Он не поверил. Он продолжал свой путь назад в прошлое. Теперь наша мама в день своей смерти снова была его старше. А я стала старшей сестрой. Теперь был мой черед брать дело в свои руки.
— Я не могу лететь в Калифорнию из-за ребенка, с тобой полетит твоя сестра.
Брат закрыл глаза, обессиленный одной только мыслью.
— Откуда ты все знаешь?
— Оттуда, что я тебя люблю, — сказала Нина.
Она стояла на коленях возле его постели. В жизни я не видела такого великодушия. Ноги у Неда торчали из-под одеяла, одетые в обе пары толстых носков, присланных Джеком. Над окном звенели железные колокольчики. Я за всю свою жизнь ничего не сделала правильно. Я ужасно боялась ехать.
— Не волнуйся, — сказала Нина.
В аэропорт нам пришлось его везти в «скорой» — как же я могла не волноваться?
— Ты справишься.
По крайней мере, эта ее Элиза — медсестра. Она мне поможет.
— Ты уверена, что хочешь этого? Возможно, тебя не будет рядом, когда это произойдет.
Я имела в виду: когда он уйдет. Но не смогла заставить себя произнести это вслух.
Нина обняла меня. И открыла мне свою тайну.
— Буду, — сказала она.
Мы сделали брату инъекцию, введя максимальную дозу демерола, и его погрузили в самолет. Нас сопровождали двое врачей, так что за время полета мне удалось немного поспать. Когда я проснулась, мы как будто парили в невесомости. Самолет завис среди облаков. У брата стояла капельница, в двигателях что-то тикало. Я сообразила, что зато у меня в затылке давно перестало тикать. Мне с моего места было видно пятки брата, в носках, которые прислал Джек. Наверное, я заплакала. Один из врачей, мой примерно ровесник, сел со мной рядом и взял меня за руку.
Когда мы перелетали через горы, у брата начался приступ. Небо там было яркое, какого я никогда не видела, и в нем плыли редкие пушистые облака. Я подумала, что, наверное, в Италии тоже такое небо. Такое же синее. Такое же просторное. Мы плыли в нем сквозь пространство и время. Но мне не хотелось бы остаться в нем навсегда. Приступ был короткий. Под надзором врачей я сама сделала Неду инъекцию, чтобы убедиться, что выполняю все правильно.