Я проснулась посреди ночи вся в поту, пытаясь унять бешено колотившееся сердце. Возможно, я и была бы склонна приписать свое состояние действию убойной настойки, которой потчевал нас с бароном наш гостеприимный хозяин, если бы не странные сны, четкое воспоминание о которых не исчезло даже при моем внезапном пробуждении. Голова гудела неимоверно. Придерживая ее рукой и страдальчески покряхтывая, я с трудом перевела себя в сидячее положение. Ох, не зря внушала мне нянюшка Мариза, что жрать, а тем более свински напиваться на ночь – является весьма вредной для здоровья привычкой. Правда, сентенции о здоровом образе жизни предназначались в основном моим названным братцам, которые к четырнадцати годам научились виртуозно подбирать отмычки к внушительному замку, охранявшему двери винного погреба графа де Брен. Одна только ловкость рук и никакого мошенничества – хвастливо поговаривали братцы и злорадно ухмылялись, видя, как при очередном докладе мажордом недоуменно разводит руками, пытаясь объяснить батюшке–графу загадочную пропажу нескольких бутылок выдержанного эльфийского. И справедливо, что пристрастие к дорогим винам вскоре обернулось против несовершеннолетних дегустаторов, потому что через пару лет пагубная привычка окрасила носы братьев в предательский красный цвет, явив всем обитателям замка очевидную разгадку загадочных винных исчезновений. Разгневанный граф принял самые крутые меры. «Ибо, – как выразился он, соизволив произнести речь, непривычно длинную для его обычного немногословия, – ничто так не ослабляет бойца, как пристрастие к вину, азартным играм и женщинам». Я тоже приняла к сведению мудрое замечание опытного вояки, мысленно вычеркнув из него последний пункт.
Но все–таки не обильные вечерние возлияния стали причиной жуткой боли, терзавшей мою многострадальную голову. Я окинула взглядом полумрак комнаты, скудно освещенной единственной свечой, которую я забыла затушить перед тем, как погрузилась в свой невероятный сон. Судя по изрядному огарку, остававшемуся в подсвечнике, – спать мне пришлось не более двух часов. У противоположной стены виднелись очертания Тима, который, укрывшись с головой, спокойно почивал тихим сном здорового и умиротворенного человека. Мои робкие шебуршания его не тревожили. Я привалилась спиной к изголовью хлипкой гостиничной кровати и устремила задумчивый взгляд к звездам, обильно обсыпавшим ночное небо, подобно богатым залежам перхоти, постоянно украшавшим черный бархат мантии мэтра Кваруса. Воспоминания о покинутом мною замке, который на протяжении многих лет был для меня отчим домом, не вызвали ничего даже приблизительно похожего на умиление. Слишком уж далекой и беззаботной казалась мне теперь та, оставленная за его стенами жизнь на фоне всех нынешних событий. Скорее всего, мне еще придется пожалеть о том, что я так поспешно приняла решение и отбросила прочь прошлую, спокойную жизнь. Но можно ли назвать необдуманным и скоропалительным мой выбор, если речь идет о спасении близких людей? А может быть, я просто начиталась эльфийских книг, в которых на каждой странице говорилось о великих подвигах и вечной любви. Вот меня и потянуло на подвиги, возомнила себя спасительницей королевства. А кто я есть на самом деле? Обычная семнадцатилетняя девчонка, может, и умеющая махать мечом чуть–чуть лучше некоторых, но не имеющая никакой поддержки, кроме барона–изгоя да мальчишки–подростка. Смогу ли я что–то сделать, чего–то добиться? Да и могу ли я позволить себе втягивать Тима и Генриха в задуманную мною авантюру? В жизни всегда есть место подвигу – любил изрекать старый Гийом, вручая мне полтора десятка ржавых кольчуг, которые требовалось немедленно почистить. Интересно, каким словом охарактеризовал бы он уже совершенные мной сумасбродства? И те, которые мне еще предстояло совершить…