— Да, холодная, — буркнул Тамаз, — но я больше не буду парить!
— Вот еще! — возразила она. — У тебя же жуткий насморк! Давай я еще ведерко горячей воды подолью. — Она убрала с колен газетку и встала с дивана. — Кошмар! Представляешь, у нас первыми во всем квартале горячую воду отключили. Нам теперь месяц предстоит мыться у друзей. Идем, Валико, поможешь мне ведро снять с газа.
Валико отправился на кухню и потянулся к ведру, стоящему на плите. Но Нелли дернула его за локоть, и, когда он обернулся, кинулась ему на шею и впилась в его рот жадными губами.
Он оттолкнул ее, но она продолжала прижиматься к нему, шепча:
— Когда он заснет, я приду к тебе!
— Ты — сумасшедшая.
— Я дала ему снотворное. Он будет до утра спать как убитый. Посмотри на меня, я тебе нравлюсь? — Она распахнула халатик. — Чтобы больше тебя нравиться, я побрила это место…
— Не будь идиоткой.
Будь проклята та ночь, когда она впервые явилась к нему! Теперь, вкусив ранее запретного плода и обнаружив, что от нее на протяжении тридцати лет скрывали тайну женского счастья, прежде целиком и полностью погруженная в хозяйственные заботы и воспитание детей, Нелли вдруг ударилась в противоположную крайность. Она доняла всех своих подруг разговорами «об этом», она пересмотрела все порнокасеты из их интимных коллекций и перечитала все эротические книжки от «Философии в будуаре» де Сада до сочинений Эдички. И добро бы она только читала, все это она стремилась немедленно проверить на практике, и единственным способом сделать это, было, уложив детей, явиться к Валико. Вначале его это развлекало, затем стало утомлять и наконец — достало!
Поездка в Аджарию явилась для молодого человека долгожданным отдыхом от чересчур интенсивного исполнения обязанностей неллиного мужа. В командировке он о ней почти не вспоминал, и лишь вернувшись и взглянув на нее, понял, насколько она по нему изголодалась.
Оттолкнув женщину, он вернулся в гостиную. Когда он вошел, Тамаз, держа в руках телефонную трубку, встал и посмотрел на Валико.
— Ты знал, что Мирза-ага остался жив?
Валико покачал головой.
— Нет. Как ему удалось спастись? Граната-то была кумулятивной, такой танк можно поджечь.
— Его вообще не было в той машине.
— Но ведь все же знают, что он ездит только в ней, в своем бронированном «линкольне» и никому его не дает!
— На этот раз дал.
Вновь зазвенел телефон. Тамаз поднес трубку к уху.
— Да?
Его лицо мрачнело по мере того, как он слушал. Потом он сказал:
— Ладно, — и повесил трубку.
Он посмотрел на свою жену, растерянно стоявшую в дверях.
— Свари-ка ты мне кофе, а то я что-то спать ужасно хочу, глаза слипаются…