— Твой папа мне уже ничего не сделает! — прорычал Сандро. Он подошел к ней, схватил ее за волосы и поднял. Она обеими руками пыталась освободить волосы. Сандро отвел назад свое колено и ударил им ее в живот. Она упала на колени, пригнувшись так, что ее лоб почти касался пола. Сандро сильно ударил ее по бедрам. Она застонала и упала на пол. Он схватил ее за запястье, подтянул к себе и ударил по лицу. Она на четвереньках попыталась уползти от него.
— Не надо, Сандро! — рыдала она, — Пожалуйста, не надо!
Он избивал ее медленно и методично, используя обе руки. Голова ее моталась из стороны в сторону. Но стоны и просьбы о помощи не трогали его.
Избиение продолжалось целых десять минут. Потом Сандро подошел к двери ванной и сказал:
— Теперь можешь выходить.
Там никто не пошевелился. Сандро открыл дверь и заглянул. Армен Орбелян сидел полностью одетый на унитазе, глядя на него со страхом.
— Выходи. Я не буду тебя бить. Не сейчас. Но если ты еще разик поднимешь на нее взгляд или еще что-нибудь, я тебя просто убью.
— Не буду, Сандро, — каялся Орбелян.
Бочком он выбрался из ванной и взглянул на Лену. Она лежала, согнувшись на полу. Оба глаза ее почти полностью заплыли, обе щеки были красными.
Орбелян буквально вылетел из квартиры. Сандро снова подошел к жене и ударил ее в бок. Она перевернулась на спину, не делая попыток защититься.
Сандро взглянул на нее с удовлетворением.
— Это еще ничего, милая. В следующий раз, когда ты попытаешься вякнуть еще хоть одно слово против меня, я выбью тебе все зубы. Не волнуйся, папа все вставит.
— Быстрее! Плевать на светофоры! — кричал Моисей Лазаревич своему шоферу. В его ушах до сих пор стоял отчаянный и испуганный вопль дочери: «Не надо Сандро!»
Угораздило же его выдать дочь за дикаря-шашлычника, будь он трижды неладен… Хотя в те годы породниться с самим Вано Марагулия считалось большой честью и гарантией абсолютной безопасности на веки вечные. Благодаря этому родству многие тягостные вопросы решились как-то сами собой. Кредиторы моментально соглашались не напоминать о долгах, должники стремились возвратить все долги с избытком, администраторы не только перестали обманывать его, но и сами сообщали, как и где можно сэкономить рублик-другой.
В элитном доме с вечно движущимися телекамерами, с охраной и лифтером все знали Моисея Лазаревича. Весь дрожа от нетерпения он взбежал на второй этаж и с кулаками обрушился на дверь красного дерева, задребезжал звонок. Он прислушался. Из-за двери донесся крик его дочери. Он позвал ее, но ему никто не отзывался.