– Полагаю, что как моя, так и ее жизнь нисколько не изменится после нашего бракосочетания. Открою вам маленькую тайну. Мы уже обо всем договорились.
– Неужели? – как можно равнодушнее произнес Рэнд, сцепив пальцы у себя за спиной. – А мне казалось, что после женитьбы жизнь у людей резко меняется. Впрочем, не мне судить об этом, в отличие от вас я ни разу не был женат. М-м, а у леди Сесили хорошие отношения с вашей матерью?
– Что?! – Норланд быстро оглянулся через плечо, словно опасаясь, что его мать выскочит откуда-то сзади и начнет пенять ему на Сесили. – Да, характер у моей матери тяжелый. Она говорит, что умрет, но заставит леди Сесили ходить по струнке.
– Неужели так и сказала? – удивился Рэнд, втайне очень жалея, что Сесили не слышит это. – И как вы полагаете, удастся ли ей этого добиться?
Норланд потер переносицу:
– Что я могу сказать? Пожалуй, лишь одно: кто их, женщин, разберет? До сих пор ничто не могло удержать мою мать от того, что она задумала. Она грозная леди, с ней шутки плохи.
– Ваша невеста – достойный противник.
– Да-а? – В голосе Норланда слышалось сомнение.
Сесили, наверное, не подозревала, какое ярмо сулило ей замужество, что она должна будет сражаться за свою свободу с герцогиней. Если она собирается жить так, как ей хочется, тогда придется вести войну за Норланда с его матерью, вырвать его из-под влияния герцогини. Рэнд очень сомневался в том, что у Сесили достанет терпения и нервов, чтобы выстоять в столь необычном единоборстве.
– Хотя не думаю, что они будут часто видеться друг с другом, – не без радости заметил Норланд. – Сесили будет жить в Лондоне, в небольшом, но уютном доме. Она не будет вмешиваться в дела моей матери, в управление поместьем и фамильным особняком, и все будет гладко, и не будет никаких ссор и разногласий.
– Понятно.
Теоретически такое разрешение более чем возможных разногласий казалось удачным выходом, по крайней мере в теории. Но на практике? Оно могло обернуться неразберихой и, как следствие, неприятностями. Рэнду доводилось видеть, к каким незавидным результатам приводят подобные браки. Раздельное проживание супругов не обещало никакой определенности, хотя Сесили, по-видимому, считала, что их отдельная жизнь – раз и навсегда решенное дело. Вероятно, она предвкушала свою будущую независимость, но забывала о том, что ее муж находится под пятой у матери, вскоре после свадьбы она запросто могла столкнуться с ограничениями, которые сводили на нет всю ее свободу.
Рэнд дружески похлопал Норланда по плечу:
– Незавидная вас ждет жизнь, дружище. Просто собачья.