Должно быть, Сесили соображала, какая большая работа ей предстоит и что вряд ли ей удастся проверить содержимое чердака за короткий визит, тем более что у нее не будет много свободного времени. С его помощью время поисков сократится почти вдвое.
Видимо, все поняв, она выдохнула:
– Да, я ищу свои письма, которые в детстве писала Джонатану. Их узнать довольно легко, по детскому почерку. Смущаясь, она продолжала: – У меня есть все письма Джонатана ко мне, и мне бы хотелось иметь все мои письма к нему. Собрать полную переписку, понимаете? Наверное, вам это желание покажется сентиментальным.
– Вовсе нет, – из вежливости согласился Ашборн. Но на самом деле он ей не верил. Почему она так волновалась и переживала из-за детских писем? Более того, ради того чтобы достать их, она была готова на все: проникать ночью в его дом, оставаться с ним наедине, позволяя ему делать с ней невообразимые, просто ужасные вещи. Сегодня происходило то же самое, и она, вероятно, зная, что ее ждет, сама шла на это.
Нет, в такое невозможно было поверить. Ашборн неустанно размышлял о ее странном поведении и не мог найти ему объяснения. Он прислушался: Сесили что-то невнятно бормотала себе под нос, целиком погрузившись в просмотр содержимого чемодана. Судя по всему, она напрочь забыла о его существовании.
Ее ссылка на сентиментальность не вызвала у него доверия, слишком это было не похоже на нее. Вместе с тем она была горячо привязана к своим кузинам и кузенам, в чем он наглядно убедился на балу у Уэструдеров. Своего брата она тоже горячо любила. И какой из этого можно сделать вывод?
Сесили могла охранять свое сердце со свирепостью тигрицы, но если леди Уэструдер полюбит, в этом у Ашборна не было никаких сомнений, то полюбит глубоко и страстно.
Столь тонкое понимание и столь глубокое проникновение в душу девушки заставило Рэнда крепко призадуматься. Ему было мучительно больно и стыдно. Он колебался: стоит ли ей рассказать всю правду, открыть тайну или все-таки чуть повременить. Если когда-нибудь они поженятся, он обязательно ей все расскажет, но не сейчас. Это было рискованно, и Ашборн не был готов идти на такой риск.
– Вы, должно быть, если не все, то многое из этого просматривали.
Он удивленно приподнял брови, не понимая, к чему она клонит.
– Научный архив брата, – напомнила она, смотря ему в глаза.
– Ах да, конечно. – Ашборн уже забыл о придуманной им лжи и слегка растерялся. – Э-э, видите ли, научные записи очень просто отличить от других бумаг, а я не привык совать нос в чужие личные дела.
Рэнд мысленно вернулся на десять лет назад, когда, старательно все просмотрев, отобрал бумаги, имевшие хоть какое-то отношение к науке, от остальных. Не попадалось ли ему на глаза что-нибудь такое, что вызывало у Сесили такой горячий интерес? Нет, никаких писем от девочки он не видел. Впрочем, он мог и проглядеть их, ведь тогда его интересовало нечто совсем иное, куда более важное, требовавшее незамедлительного решения.