Джорджетт потерла одну руку о другую и вошла. Невольно ей подумалось, что Маккензи был не чужд хорошим манерам. Кто-то хорошенько поработал над тем, чтобы научить правилам английского этикета этого бородатого шотландца. Хотелось бы знать, кто не пожалел на это время и силы. Мать? Нет, скорее любовница. И хотелось бы надеяться, что за свои труды эта женщина получила больше, чем беспочвенные обвинения и угрозы.
В «Синем гусаке» было, по счастью, куда прохладнее, чем на улице. К четырем часам пополудни солнце прямо-таки раскалилось. Увы, здесь пахло менее приятно, чем снаружи, – воняло элем недельной давности. Не приходилось сомневаться, что пролитый кем-то в дальнем углу эль так и остался засыхать на полу, не дождавшись тряпки поломойки. Впрочем, запах из кухни отчасти перекрывал пивной дух. Пахло жареным цыпленком. Джорджетт вспомнила, что Элси говорила, будто Маккензи столовался в этом трактире. И, словно в подтверждение своих мыслей, она услышала громкое урчание, исходившее из недр его живота. Неужели он так торопился состряпать для нее повестку в суд, что забыл позавтракать? Впрочем, какое ей дело до того, голоден он или нет? Желания угостить его обедом она не испытывала.
Они подошли к стойке вместе, и тут случилась очередная неприятность. Джорджетт не удивилась бы, если бы им на пути к «Синему гусаку» встретилась Элси, но Элси и след простыл. Да и Рандольф, которого Джорджетт не видела с того момента, как он ускакал на серой кобыле в Морег, по удачному стечению обстоятельств им тоже не встретился. Нет, проблемы создал толстенький хозяин гостиницы, который в ответ на ее просьбу заглянуть в номер на пять минут поджал губы, скрестил руки на груди, скептически приподнял бровь и ответил категорическим отказом.
– Номер только что привели в порядок. Две горничные его все утро убирали. Смола на простынях… И пол весь бренди пропитался. Я не могу пустить вас туда вновь после того, что вы там натворили. Вам должно быть стыдно за то, что вы учинили в приличном заведении.
Последняя фраза вызвала у Маккензи ухмылку. Очевидно, назвав этот трактир приличным заведением, хозяин сильно погрешил против истины.
– Какая-нибудь из тех горничных, что там убирали, не находила мой кошелек? – поинтересовался Маккензи.
Хозяин гостиницы покачал головой:
– Нет, никто ничего не докладывал. Но я не стал бы их винить, если бы они забрали кошелек себе за труды. Бедняжкам пришлось восемь часов трудиться без отдыха, чтобы привести номер в порядок.
Джорджетт прикусила губу. Немного подумав, спросила: