– Я утром сильно вас ударила. Вам не следовало и близко подпускать меня после того, что я сделала. – Она положила ладонь ему на грудь и машинально оперлась на нее, чтобы подняться.
Внезапно Джеймс снова застонал.
– И здесь тоже поосторожнее, – проскрипел он.
Джорджетт опустила взгляд на его сюртук и увидела пятно от засохшей крови. Увидев это пятно впервые, она решила, что кровь на сюртуке – результат все той же травмы головы. Но теперь она заметила, что ткань сюртука вспорота. Распахнув его, она увидела, что рубашка тоже вспорота. Осторожно ощупав это место, Джорджетт спросила:
– Это тоже я? – Она готова была от стыда сквозь землю провалиться.
– Нет. На меня напали сегодня днем. В городе…
– Что?! – Джорджетт в ужасе отпрянула, с тревогой заглядывая ему в глаза. – Где именно? – Она не знала, что и думать. Если верить Элси, Маккензи пользовался уважением у горожан. Кто же мог ненавидеть его так сильно? Кто пытался убить его средь бела дня?
Джеймс с трудом приподнялся и пробормотал:
– Возле лавки мясника. Я перестал об этом думать, когда нашел вас, но какое-то время мне казалось, что это вы пытались меня заколоть.
– Кто-то пытался вас убить?.. И вы думали, что это была я?
Джеймс кивнул и, сунув руку в карман сюртука, вытащил оттуда какой-то предмет.
– Вот этим. – Он показал Джорджетт орудие преступления. – Но как только я нашел вас, то понял, что это не могли быть вы. Если отбросить разницу в одежде, тот, кто напал на меня, был выше ростом. – Он ухмыльнулся и с явным одобрением во взгляде добавил: – И вы гораздо привлекательнее.
Страх парализовал Джорджетт. Едва ворочая языком, она проговорила:
– Но вы подумали, что это я, потому что нападавший был чем-то на меня похож, не так ли?
Взгляд Джеймса тотчас стал жестким, цепким и пристальным.
– Да. Цвет волос такой же. Но как вы догадались?
Джорджетт прикусила губу. Узнав о том, что между Джеймсом и его отцом все прошло гладко, она расслабилась. А зря.
– Потому что это нож для обрезки прутьев моего кузена Рандольфа. – Она ткнула пальцем в украшенную перламутровой инкрустацией рукоять, которую сразу узнала. – И если у него хватило дерзости напасть на вас средь бела дня, то вам и вашей семье угрожает опасность.
Все проживавшие в Килмарти-касл Маккензи – кроме детей, разумеется, – собрались вокруг стола с разложенной на нем картой поместья. В библиотеке витал умиротворяющий запах старинных кожаных переплетов, но никакого умиротворения Джорджетт не испытывала. Ее терзал страх.
Джорджетт представили графу Килмарти, показавшемуся ей гостеприимным и радушным хозяином, а также брату Джеймса Уильяму, который, в отличие от отца, никаких теплых чувств к ней, похоже, не испытывал. Джорджетт почти физически ощущала его враждебность. Но в чем его винить? Ведь если бы не она, не пришлось бы им устраивать такой вот семейный совет, гадая, каким будет следующий шаг ее кузена.