– Зачем ты за ней погнался? Допустим, ты бы ее догнал, и что дальше? Что бы ты с ней делал, весь израненный? Хочешь, чтобы она тебя убила?
– Вовсе нет. – Джеймс принялся загибать пальцы. – Я хочу: во-первых, отыскать своего коня; во-вторых, найти ее, а в-третьих, свернуть ей шею.
Уильям со вздохом покачал головой:
– Шел бы ты домой, братишка. – Он участливо смотрел на брата. – На тебе лица нет. Тебе надо выспаться. И еще тебе нужен врач.
– Нет, – упрямо заявил Джеймс. Уж лучше он будет действовать по своему плану, чем поддастся на уговоры брата. Так будет лучше и для дела, и для его, Джеймса, самочувствия. – Если мне сегодня утром доктор не понадобился, то сейчас и подавно. И вообще, пока я ее не найду, ни о каком отдыхе и речи быть не может.
– Ну вот… Твои слова лишь подтверждают мои опасения, – всплеснув руками, сказал Уильям. – У тебя с головой непорядок. Ножевые ранения – это тебе не шишка на голове. Вместо того чтобы лечить раны, ты словно гончий пес носишься по городу. Не удивлюсь, если за тобой тянется кровавый след. Позволь мне отвести тебя домой, Джемми, братишка.
Домой? А был ли у него дом? По правде сказать, не было на свете такого места, которое он мог бы назвать своим домом. Не так уж приятно возвращаться в унылую хижину, где у него не было ничего своего, кроме куска мыла, и где его никто не ждал, кроме, возможно, Патрика. Он не хотел, чтобы его укладывали в постель словно младенца, и не хотел просыпаться, видя перед собой темные глаза Джемми и слыша ритмичный стук хвоста о матрас. Неравноценная замена нежным женским прикосновениям!
Ох как же он устал от такой жизни! И дело не в том, что он раскис, ослабел от ран. Ему доводилось получать травмы и раньше, но прежде он никогда не замечал в себе подобной слезливой сентиментальности.
А все потому, что ему ужасно одиноко. Эта мысль предстала перед ним во всей своей простоте. Все как-то совпало… Сегодняшний день, проведенный в компании брата, ночь в обществе женщины, воспоминания о которой были хоть и сумбурными, зато необычайно чувственными, – все это пробудило в нем смутное желание перемен. К тому же Джеймса постоянно мучил вопрос: что же могло побудить его совершить столь странный и необъяснимый поступок? Но теперь, кажется, ответ пришел сам собой. Он устроил этот фарс с женитьбой по той лишь причине, что уже тогда, не отдавая себе в том отчета, чувствовал пустоту в душе, требующую заполнения. И если до сих пор Джеймс никогда всерьез не задумывался о том, чтобы обзавестись семьей, то теперь, пройдя, так сказать, репетицию, он подумал: «А почему бы и нет?»