Вода из сифона капает тогда, когда прокладка порвется или крышка открутится.
А сама она открутиться не может. Кто-то ее открутил. Стал я работать. Проверил сифон, прокладку. Все исправно. А хозяйка рядом и в коротком пеньюаре. Стоит рядом и ногами голыми сверкает. Я глаза приподнял и обомлел. Стоит передо мной без трусов и подольчик повыше подтягивает. Ну, красные уши мои меня и выдали. Не от того, что я засмущался, а то, что внаклонку работал. А у нас с этим строго. С постояльцами ни-ни. С работы вышибут, а с такими крутыми — и жизни могут решить.
Я сифон закрутил, перчатки снял, а она мне в руки стакан с висками:
— Пей, давай, — и оливку зеленую в руках держит на закуску.
Я отказываться, а она на меня матом:
— Пей, мать-перемать, а то охрану позову, кричать буду.
Куда деваться. Выпил, оливку в рот и сосу, а она пеньюар-то вверх задрала, на ванную облокотилась и говорит:
— Давай!
— Чего давай? — спрашиваю, хотя чего тут спрашивать. Прикоснись, а потом пришьют изнасилование постояльца и накрутят по полной.
— Чего давай? — переспрашивает меня мадама. — Мать-перемать, баба в стойле копытом бьет от нетерпения, а ты тут в философию ударился? Учить тебя, что ли надо?
Ну, учить меня не надо. Семь бед — один ответ. Мотовилом меня родители не обделили, ну и обработал я ее два раза и без вынима.
Поцеловала она меня крепко, деньги в карман сунула, сколько не знаю, потому что деятели эти все из карманов вынули и даже не сказали, сколько у меня денег было.
— Давай, — говорит дама, — иди и жди вызова, засор в ванне чистить будешь. Фамилия-то у тебя как?
Я назвал и ушел. И вот, когда я шел по коридору, так мне проход этот и открылся.
Рассказал я это все своему куратору. Он так подозрительно на меня посмотрел и ушел.
Дня через два пришел и принес пять бутылок разного виски.
— Дегустировать будешь, — сказал куратор, — выберешь то, которое пил тогда. Понял?
Чего тут непонятного? Наливай да пей. Самое похожее оказалось последнее — с белой лошадью. Говорят, самое дорогое, а мне наливать начали с самых дешевых сортов. От жадности они в пролете оказались. Все пять бутылок допивать будем.
Около колышек палатку поставили утепленную и в десять вечера стали баб мне приводить. Каждый день. Когда это по обязанности делается, то никакого кайфа.