Так, решать надо быстро, изба наполняется дымом, времени немного. В голове засвербила мысль – я прошёл сюда сквозь стену, пока не разобрался, как; а нельзя ли таким же образом выйти? Окна и дверь только спереди, их стерегут татары, может быть, попробовать через заднюю глухую стену?
Я засунул свой топор‑клевец за пояс, подхватил в обе руки Изины сумы, не оставлять же их татарам? – и подошёл к стене. На мгновение остановился в нерешительности. Сумасшедший дом просто, скажи кому – не поверят.
Я решился, двинулся на стену, наткнулся на брёвна, поднажал. Тело стало погружаться, как в густой кисель. Голова прошла наружу, я покрутил ею, оглядываясь. Никого – ни татар, ни селян. Да и откуда взяться селянам? Отважные убиты, шустрые уже в лесу, а нерасторопные пленены татарами и связаны. Татары же, наверняка, успели осмотреть дом, убедились, что окон и дверей нет, чего же здесь стоять?
С некоторым усилием я прошёл через стену, пригнувшись, бросился в близкие кусты малинника. Чёрт, как царапает! Найдя небольшую ямку, сложил туда обе сумы – не бегать же с ними, очень уж тяжелые; ладонями нагрёб земли и присыпал. Не забыть бы теперь место. У дороги раздавались крики, женский и детский плач.
Через какое‑то время, обшарив все три избы, татары погрузили узлы с добычей на обе Изины телеги и тронулись в обратную дорогу. Связанные пленники понуро брели за телегами, женщины оглядывались – удастся ли им вернуться в отчие дома?
Татары гарцевали на низких лохматых лошадёнках. Я пересчитал – их оставалось четверо. Всего четверо уродов, да как их взять? У всех за спинами луки, коими пользуются басурманы неплохо. А у меня из оружия – только топор. Арбалет теперь, вместе с колчаном, уезжал на передней телеге.
Ага, вот и Изя бредёт связанным, бросая исподтишка взгляды на горящую избу. Гадает небось – сгорел я или выбрался, прихватив его сумы?
Пока ничего не придумав, я пробирался вдоль дороги по лесу, стараясь не терять из виду обоз. Встанут же они на обед? Утомились, небось, воюя с бабами и детишками. Нет, татары гнали обоз дальше и дальше, забирая к югу. Дорога становилась совсем уж узкой, малоезженой. Двое татар ехало впереди, двое замыкали колонну. Дети, устав плакать, замолчали.
Наступал вечер, это было плохо. Лес густой, не видно, куда наступаешь: попадёт сучок под ногу, треснет, насторожатся татары. К тому же непонятно, куда идут, хуже, если на встречу с более крупной бандой, тогда мне их не одолеть. Вот проклятые, шастают по Руси, как у себя дома. Князья платят дань, так им ещё мало – рабы нужны. Хрен вам! Смерть татарская на Руси живёт, это все басурмане на носу зарубить должны и детям наказать.