— Полковник… — осторожно возразил на это Борис. — Вы, конечно, меня простите. Но вдруг в этот раз вместо свиней будут, скажем, львы? Рискую даже до реки не дойти…
— Верное замечание. Для этого я сюда и вызвал наших молодцев, — кивнул полковник, полностью признавая справедливость слов Бориса Андреевича. — С вами Рысев пойдет и его люди. А ты, Иван, готовь новый отряд сталкеров. Бери всех, кто рвется. Люди лишними не будут. И начни с этого… Самсона. Вот уж кто заслужил. Охоты все, разумеется, отменить. Кто еще не убивал, пусть не переживают, скоро придется. Круглосуточное дежурство в вестибюле Ладожской. Стрелять без предупреждения. Ну, мужики, даст бог, отобьемся…
* * *
Антон Краснобай сходил с ума от скуки.
Его вместе с грузчиками, Никитой и Данилой, держали на Ладожской, на соседние станции почему-то не пускали, а обратно в Большое метро Антону возвращаться было нельзя.
Хлопоты, связанные с торговлей, заняли один день. Антон Казимирович получил от Оккервиля большую партию одежды, а грибники с Улицы Дыбенко, представителей которых он попросил вызвать на Ладожскую, с огромной радостью сбыли Краснобаю свой товар с внушительной скидкой. Обычно они торговались упорно, бились за каждый патрон. С Антоном спорить дыбенковцы не стали — за последние дни торговля у Веселого поселка прекратилась, а других возможностей переправить грибы в Большое метро не предвиделось.
Почти все патроны, взятые Краснобаем для обмена, были потрачены, зато и караванщики до отказа набили товаром три рюкзака. Оставалось доставить груз обратно, но сделать это Антон Казимирович не мог, не получив от Зуба сообщение о ликвидации братьев Жабиных. А принести ему вожделенное известие мог только Молот, которого пока тоже не выпускали из Оккервиля. Краснобаю пришлось ждать… В очередной раз перебирая оставшиеся у него платежные средства, Антон сочинил стихотворение под названием «Девальвация».
Витрина пустая чернеет провалом.
Усыпан осколками грязными пол.
Слой пыли на полках торгового зала.
У входа разломанный кассовый стол.
Бывало, что раньше-то полки ломились —
Товаров навалом, ты только плати.
И люди толкали, неслись, суетились,
Хватали всё, сколько могли унести…
А ныне сквозняк лишь свистит и гуляет,
Да изредка сталкер случайно войдет.
Вздохнет он, на полки пустые посмотрит,
Вздремнет за прилавком и дальше пойдет.
Валюта забытая в кассе осталась,
И толстые пачки шуршат на ветру.
Здесь доллары, евро, рубли. Затерялась
И парочка гривен помятых в углу.
Теперь есть валюта одна ходовая —
Патронам ведётся наличный расчет.
Их кто-то в мешке за плечами таскает,