Лена несколько раз глубоко вдохнула, чтобы унять волнение, и решительно толкнула дверь от себя.
В соседней комнате, замысловато сложив ноги, сидел пожилой человек в оранжевой накидке. Не сказать, чтобы совсем старик, но лет пятьдесят незнакомцу исполнилось, за это Лена готова была ручаться.
Седые жесткие волосы собраны на затылке в тугой пучок. Ноги обуты в забавные самодельные сапожки. Или валенки. Красивое мудрое лицо исполнено спокойствия и внутренней силы. Лене никогда еще не доводилось видеть людей, настолько отрешенных от всех бед и забот. В метро все люди, независимо от социального статуса и материального положения, находились почти в постоянном напряжении — чего-то опасались, к чему-то прислушивались. Этому человеку, судя по всему, абсолютно нечего было бояться.
В руке он держал керамическую чашку. От нее шел едва уловимый травяной аромат.
— Э-э… здрасьте, — произнесла Лена. Помявшись на пороге, она все же решилась подойти поближе.
Хозяин избушки кивком головы пригласил ее расположиться напротив на циновке, связанной из пучков травы. Несколько попыток сложить ноги так же, как сделал это старик, кончились провалом, в конце концов, Лена просто уселась по-турецки. Кружку он ей не предложил, но девушка и не претендовала на угощение. Зато посчитала, что имеет полное право получить ответы хотя бы на несколько назревших вопросов.
— Вы — Данзан Доржиев? — спросила Лена.
Старичок слегка улыбнулся.
"Ты ожидала увидеть кого-то еще?" — читалось в его хитро прищуренных глазах.
— Очень приятно. А я — Рысева, Елена Святославовна, — представилась девушка. Данзан никак не отреагировал на ее слова. Лена слегка обиделась. Она ожидала услышать хотя бы дежурную фразу вроде "приятно познакомиться".
"А почему это ему, собственно, должно быть приятно? — укоряющий голос совести шевельнулся в сознании девушки. — Мы ворвались на его остров. Нас сюда никто не звал. Перестреляли птиц. Может, и белочек пулями зацепили. Хорошо, что он нас не убил. А ведь имел возможность…"
— Я пришла… — начала было рассказывать Лена, каким именно образом она сюда попала. Данзан не дал ей даже начать свою историю. Он рубанул воздух короткопалой ладонью и вдруг запел слегка монотонным как бы воркующим голосом, покачиваясь в такт музыке:
Путь твой далек,
Вихрь твой высок,
Видно звезде —
Путь твой везде.
Мир пересек наискосок,
В поисках дома
Путь твой огромный.
Ночи длинны,
Сны коротки,
Их зацепить
Хватит руки
Дочке Луны>[46] .
— Это ваша песня? Она, про… Простите, она про меня? — проговорила Лена, когда мудрец умолк. Данзан не ответил.