— О, Сенклер, простите, я не должна была… Мне так страшно…
— Франческа, дорогая… — Рошфор привлек ее к себе и стал баюкать в объятиях.
Нежность и тепло рук Сенклера растопили сердце Франчески, и она всхлипывала, прижимаясь лицом к его груди, хватаясь за лацканы пиджака. Франческа плакала, не в силах говорить и мыслить ясно.
Рошфор гладил ее по спине, по голове, распуская локоны, так тщательно уложенные Мэйзи. Он мягко шептал успокаивающие слова, а его руки продолжали гладить Франческу. Ее всхлипывания начали утихать. Дыхание замедлилось, и слезы перестали течь из глаз. Франческа прижалась к груди Рошфора, убаюканная сильными руками и мерным стуком его сердца.
Поглаживания рук герцога невероятно успокаивали. По крайней мере, на время Франческа почувствовала себя в безопасности, обогретой его теплом. Поверила, что с ней не случится ничего дурного.
И в то же время прикосновения Рошфора зажигали в ней какой-то внутренний огонь. Франческа закрыла глаза, изумляясь, как может она испытывать подобные чувства в такой момент. И вдруг с удивлением поняла, что Рошфор целует ее волосы.
Герцог провел рукой по плечу Франчески, и она ощутила на шее его дыхание, а потом теплые губы легонько прижались к ее коже. Франческа вздохнула, жар охватывал и пробуждал ее тело. Соски поднялись, напряглись и терлись о ткань платья.
Франческа наклонила голову, подставляя шею, и почувствовала, как напряжен Рошфор, как обжигает его кожа. Своими бархатными губами герцог целовал ее шею сзади. Его хриплое дыхание щекотало кожу, вызывая легкие мурашки на руках, и Франческа трепетала.
Ей хотелось растаять, открыться Сенклеру. Она еще никогда себя так не чувствовала. Уязвимо, в то же время этой уязвимостью наслаждаясь. Внизу живота скапливался пульсирующий жар, а внутри стало больно. Франческа страстно желала, чтобы Рошфор сделал ее своей, вошел в нее. Глубина желания была для Франчески столь новой, что она испугалась и замерла.
Рошфор остановился:
— О боже, простите, Франческа. Вы пришли за помощью, а я…
Герцог мягко приподнял ее и отстранил от себя. Франческа почувствовала себя опустошенной, ей хотелось обратно в объятия Сенклера, но она уже пришла в себя и прекрасно понимала, что не может попросить об этом.
Рошфор протянул Франческе снежно-белый носовой платок. Она взяла его и поднялась с дивана, отворачиваясь и вытирая мокрое лицо. Рошфор тихо вздохнул и тоже поднялся, глядя на Франческу.
Она повернулась и, заметив его взгляд, покраснела:
— Простите меня.
— Перестаньте так говорить. — Голос был хриплым, и герцог закрыл глаза, пытаясь расслабиться. — Франческа… расскажите, что вас беспокоит. Вы сказали, что вам страшно. Кто напугал вас? Что случилось?