«Дикарка, – с грустью подумал он, – ну, совершеннейшая неандерталка. Другие девчонки в ее возрасте уже этакие пикантные фифочки и кокетки, а эта… Но откуда ей научиться вести себя «по-женски», если у ней ни подруг, ни матери, а круг знакомых ограничен пьяным и развратным мужичьем».
– Послушай, Мышка! – весело сказал он, остановившись в очередной раз, когда девочка вздумала проскакать по расчерченным на тротуаре классикам, – а ты когда-нибудь думала, кем станешь, когда вырастешь?
Остановившись, застыв на одной ноге, девочка серьезно взглянула на него и спросила:
– А зачем?
– Чего – зачем?
– Зачем думать о том, чего никогда не будет?
– Что же, ты так и хочешь навеки остаться маленькой девочкой? – спросил Владик и сам же ругнул себя за прозвучавшие против его воли в этой фразе менторские интонации.
– Хочу, Дядя-Владя, – серьезно сказала Мышка, – хочу хоть немножечко побыть маленькой. Только боюсь, этого у меня не получится.
– Почему?
– Так… – она наподдала ногой камешек и побрела дальше.
– Нам сюда, – Владик потянул ее вправо.
– Вы меня к дяде Жоре ведете? – с кажущимся безразличием спросила она, но голос ее предательски дрогнул.
– А тебе не хочется туда возвращаться?
– Мне всё равно, – сухо ответила она.
– Послушай, если не хочешь туда идти, то… можешь пожить несколько дней у меня… – предложил он и сам же испугался того что она может согласиться. Реакция Вики могла быть непредсказуемой.
– А потом что? Ну, через несколько дней? – спросила Мышка.
– Мы с тобой что-нибудь… придумаем… – он пожал плечами. – Может быть, найдем для тебя какой-нибудь интернат, или детский дом, пока мама не приедет, а потом…
Она медленно, почти незаметно покачала головой.
– У нас с вами разные дороги. У вас – широкая и длинная, у меня, узенькая, кривая и короткая. Но всё равно, это моя, именно моя дорога, и я пройду ее до конца… – и, поскольку Владик был изумлен ее словами, она пояснила: – Нам сейчас лучше свернуть под арку и срезать дворами. Не понимаете? Так короче.
Дворы в этот тихий вечерний час были забиты играющей детворой. Кое-где по углам и подворотням стояли группы подростков, которые при виде этой странной пары нервно затягивались сигаретами, обменивались многозначительными взглядами и пристально глядели им вслед.
Владик нажал кнопку звонка на давно некрашенной двери, но зуммера не услышал и постучал в дверь.
– Да… Да… Кто там? – за дверью послышались неровные шаркающие шаги, потом она приотворилась на длину цепочки. Из образовавшейся щели их некоторое время изучал настороженный глаз.
– Я воспитатель из кожвендиспансера, – сказал Владик, – при вел вашу падчерицу.