Не успели потому, что пришло 21 сентября.
Этот день навсегда останется черной датой в русских календарях. Проправительственные историки и журналисты пытаются представить события конца сентября 1993 года как столкновение между законодательной и исполнительной властью. В действительности юридическая и политическая суть событий была иной. Президент Б.Н.Ельцин подписал 21 сентября Указ о приостановке действия Конституции. Он давал присягу на этой Конституции и изменил присяге. Конституция предусматривает на этот случай автоматическое прекращение полномочий Президента. Собравшийся в ту же ночь Конституционный Суд подтвердил этот факт, что было юридическим прекращением полномочий Б.Н.Ельцина. Я присутствовал на заседании Верховного Совета, где об этом было сообщено. Верховный Совет принял констатирующее ситуацию постановление. После этого согласно Конституции к исполнению обязанностей президента приступил А.В.Руцкой.
Будучи уже частным лицом Б.Н.Ельцин и его группировка совершили государственный переворот против всех ветвей законной власти. Против законного Верховного Совета, законного президента и Конституционного Суда. Это - юридический факт, который будет признан любым беспристрастным судом. Вскоре после этого были уничтожены все предусмотренные конституцией органы местной власти.
Два года мы живем без законной власти. У нас нет законного президента, нет парламента, нет законного правительства. С юридической точки зрения послеоктябрьский режим не является правопреемником Российской Федерации - России, и поэтому может быть признан только в качестве оккупационного. Даже фиговый листок его "Конституции" не был утвержден даже в рамках им же придуманных правил игры. Избранная по изданному новоявленным диктатором "Положению" Дума так же не имеет никакого отношения к законности. "Конституционный суд" укомплектован ставленниками нового режима.
Но впрочем, юридическая сторона дела не имеет особого значения в стране, где никогда не чтили закона. Мечта расстрелянного Верховного Совета о правовом государстве осталась мечтой, хотя ему и удалось сделать существенный шаг на тернистом пути к ней. Жить, в принципе, можно и при оккупационном режиме. Жить можно и в урезанной вдвое стране. Жить можно и в голоде. Страшнее другое. Страшнее всего жить во лжи.
Весь 1993 год российская пресса дружно выливала потоки грязи на Верховный Совет. Каждое лыко ставили ему в строку. Каждая статья о Верховном Совете пестрела словечками, заимствованными из 1937 года. Смрадное дыхание тоталитаризма клубилось у стен Белого Дома. Неправда, что все журналисты были специально куплены мафией, и за большие деньги опорочивали Парламент. Мзду за это получали лишь немногие деятели из центральных газет. Остальные делали это по убеждению. Ненависть их была искренней и неистовой. И такой же искренней и неистовой была их ложь. Один журналист из "Московских новостей" в 1994 году взахлеб хвастался мне, как они вечером 21 сентября бегали по Белому Дому, оскорбляя всех депутатов и пытаясь спровоцировать их на драку, чтобы к утру написать репортаж о зверском избиении свободной прессы депутатами. Парень сам родом из Ярославля, работал там на телевидении, депутат облсовета, вроде бы и не неудачник, считает себя демократом. В его голову даже не приходила мысль о низости такого образа действий. Он живет в этом аморализме, как рыба в воде.