Но есть такие участки морских коммуникаций, на которых применение торпедного оружия становится невозможным. Например, шхерные районы Хельсинки и Котки, прикрытые множеством маленьких скалистых островков. Именно там, и еще в бухте Таллина, мы и применяли мины. Успех полностью зависел от того, насколько удавалось экипажам скрытно выйти в заданный район для сброса своего смертоносного груза. Но даже будучи замеченными, мы доставляли немцам немало неприятностей, поскольку работа портов полностью прерывалась на время, необходимое для траления фарватеров.
В 43-м наш полк возил два типа авиационных мин: «АМГ-1» и «А-4». «АМГ-1» была разработана в нашей стране еще задолго до войны и уже считалась устаревшей. И действительно, якорная мина, срабатывавшая при прямом ударе о корпус судна, могла нанести урон лишь при недостаточной организации траления.
Сбрасывалась она примерно с высоты сто пятьдесят метров над морем и сразу же после приводнения камнем шла на дно. Через час после того, как полностью растворился специальный состав, называемый на флотском жаргоне сахаром, «АМГ-1» всплывала. Длину троса, которым она удерживалась под водой, рассчитывали для каждой конкретной бухты таким образом, чтобы мина зависла в ожидании цели на глубине два-три метра от морской поверхности.
«АМГ-1» не могли быть подвешены на «Бостонах» из-за своих габаритов, поэтому их использовала только 3-я эскадрилья. Мы же возили гораздо более совершенные английские донные неконтактные парашютные мины «А-4», взрыватель которых срабатывал при изменении магнитного поля, вызванном проходом над ним корабля.
Имели «А-4» и такие устройства, как приборы срочности и кратности. Первый приводил мину в боевое положение не сразу, а через заранее установленное время, максимум – десять суток.
Второй заставлял взрыватель срабатывать вхолостую на нужное количество проходов кораблей. Скажем, десять пройдут беспрепятственно, а на одиннадцатом грохнет взрыв. Все это очень сильно осложняло работу вражеских тральщиков.
В первые месяцы 44-го появились аналогичные отечественные мины «АМД-500» и «АМД-1000» общим весом пятьсот и тысяча килограммов соответственно. Они были приспособлены для подвески на «Бостонах», поэтому в каждый вылет мы брали на свои торпедные держатели по две «А-4» или близкие к ним по массе «пятисотки», сбрасывая их с высоты около пятисот метров. «Тысячную» же мину обычно возили только одну, бросая ее с высоты в полтора раза большей. Как-то раз я взлетел с двумя, правда, с неполной заправкой. Тяжеловато пришлось тогда моему «Бостону», но ничего, справился…