– Пойдешь со мной к государю, – сказал боярин. – Сам повелел – видеть хочет героя.
Григорий оторопел. Думал, сдаст магистра с рук на руки и – свободен. Отдохнет, отоспится, а после напросится в гости к князю Воротынскому, новым назначением похвалится. И вдруг – пред царские очи…
– Я ж с дороги, – пролепетал он растерянно.
Вельможи, сопровождавшие важного боярина, снисходительно заулыбались словам молодого воина. Особенно двое, стоявшие по правую и по левую его руки: крепкий невысокий бородач с лукавым взглядом широко осклабился наивности тысяцкого, а разодетый молодой вельможа, румяный, пухлогубый и смазливый, усмехался с пренебрежением – как столичный житель над провинциалом.
– Не робей, молодец, – усмехнулся боярин. – Царь милостив: изменника накажет, а героя наградит. Идем же.
– Кто он? – шагая позади боярина, спросил Григорий у охранника.
– Алексей Басманов, один из первых вельмож при царе нашем Иоанне Васильевиче, – ответил знакомый голос. – А ты что, ослеп? Али зазнался?
Засекин, пристальней вглядевшись охраннику на лицо – рыжее-прерыжее, – так и ахнул:
– Степка! Ты?!
То и впрямь был Степан Василевский: в дорогущем кафтане, при дорогом оружии – глаза слепнут!
– Я, друг мой ситный, я самый, – ответил телохранитель. – А ты – молодчина. Подумать только, тысяцкий уже! Так и до воеводы недалеко.
– Далеко еще, – ответил Григорий. – А ты разодет-то как, точно хан крымский! И сабля с золотой рукоятью, и кафтан в золоте!
– При дворе иначе не ходят, – рассмеялся Степан. – А как Петька-то, жив?
– Да жив, слава богу! Он в ординарцах у Данилы Федоровича Адашева…
– Тсс! – Степан даже в лице изменился, понизил голос. – Тише, друг мой, тише…
– А что такое? – нахмурился Григорий.
– Эту фамилию при дворе громко лучше не называть, – почти шепотом признался Степан. – Не в милости они – ни Алексей, ни Данила. Коли назовешь их фамилию, тут же спросят: а почто вспомнил их? Ты ответишь: знаю, мол. А они снова: а с какой стороны знаешь? И вот тут думай. Ответишь – с хорошей, гляди: дегтю себе плеснешь!
– Отчего ж так? – спросил Григорий обескураженно.
Но Степан ответить не успел – процессия подошла к дверям посольской залы. Там магистра поверженного ордена поджидал царь.
Степан, как и другие телохранители, встали в две шеренги по правую и левую руку Алексея Басманова.
– Тысяцкий, ты за мной иди, – сказал боярин. – Вслед за магистром тебя представлю. Коли царь еще не забыл, – не зло усмехнулся он.
– Свидимся? – шепотом спросил Григорий Василевского.
– А то! – ответил огненно-рыжий Степан. – Сам тебя нынче найду. Иди, иди!