- Да-да, конечно. - Дамблдор приходил в себя. - Просто показалось... ты ничего не почувствовал?
Я изобразил задумчивость.
- Ну... только что... странное ощущение. Как будто мое сознание оказалось в ледяной скорлупе. Но мне это совсем не мешало! Я сам не понял, что это...
Дамблдор предпринял еще одну атаку. Я отреагировал точно так же, как и раньше.
- Вот, сейчас опять! Профессор, вы знаете, что это?
- Думаю, знаю. А раньше у тебя эта... скорлупа... никогда не появлялась?
Пожимаем плечами. Я - маленький мальчик, Мальчик-Который-Выжил, поборник добра и света, добрый, наивный и готовый есть у Дамби из рук. Помним это!
- Нет, никогда. Во всяком случае, я ничего такого не помню. А что она означает?
- Ничего важного. Просто, если у тебя еще появятся такие же ощущения - скажи об этом мне, хорошо?
Недоумение. Именно то, что мне сейчас нужно. Кивок.
- Хорошо, профессор.
Потом великий белый маг рассказывал мне, какой он хороший, ненавязчиво очернял Малфоя... вербовал меня, в общем. 'Я очень рад, что Люциус исправил мое упущение. Достойный человек. Очень жаль, что его убеждения толкнули его тогда на сторону зла', ага. Естественно, развязалась беседа, в рамках которой Дамби мне втюхивал... хотя нет, банальным втюхиванием назвать эту гениальную смесь из легкопроверяемых фактов, поданных под совершенно незаметным соусом, оттеняющим вкус блюда в сторону неприятия стороны Малфоев... нет, Дамблдор не пытался заставить меня разругаться с этим семейством. Он всего лишь выводил на свет некоторые детали, которые должны были вызвать у меня разногласия с Драко, а потом и с его отцом. Когда старик убедился, что идеи чистоты крови я считаю откровенным бредом, он удовлетворился. Малфои, правда, о моем неприятии знают, но не расстраивать же дедушку! Более того, я обосновал свою позицию, примерно описав Люциусу, как действует на самом деле родовая магия. Без подтверждения он теорию не принял, но счел достойной существования
После 'успешной вербовки на сторону Света', Дамби еще раз попытался влезть ко мне в голову. Причем теперь - намного тоньше. Но я уже был готов - в моих мозгах отражалось только то, что старый интриган должен был там увидеть. А я вспомнил о просьбе Юлиуса. И устроил Дамби экскурсию по портретной галерее. Уверен, если бы Станиславский видел мое выражение лица, когда я говорил Дамблдору свои заранее заготовленные слова, он рыдал бы от умиления. 'Профессор, я хотел показать вам картинную галерею. Оказывается, у меня столько родственников! И все они маги!'