Я выждал еще какое-то время и, тяжело поднявшись и бросив автомат на полу, вернулся в кабинет. Присел на корточки возле женского тела. Улыбнулся ей, заглянул в темно-синие глаза.
– Я придумаю что-нибудь и найду выход. В конце концов, я всегда его нахожу. – Пальцы закрыли веки, исчезла невозможная эта синева, осталась только робкая улыбка. Правильно, пускай будет. – Я же говорил тебе, что все обязательно будет хорошо.
Поморщившись от боли, я поднялся и подошел к Зеркалу. Мой зазеркальный двойник смотрел на меня устало и с легкой укоризной. Затянулась для нас вся эта история. Только тут я заметил, что краски в отражении гораздо ярче, без вездесущего этого налета. Серость наконец-то оставила меня. Значит, люди пропадают, говорите? Ну что, Штурман, погуляем?
Но вправе ли я решать за других? И чего я хочу на самом деле? Что может пожелать путеводный клубок, первым добравшийся до золотой рыбки? Каковы чувства и мысли затюканного зеркала старой злой мачехи-колдуньи?
Стекло на ощупь было холодным и гладким. Обычным.
* * *
– После того, как исчез Штурман, в особняк зашел Рыцарь. Он был изранен, но жив. – Женщина смотрит на спящего сына. – И, поднявшись на второй этаж, Эфес услышал детский голос. Дитя обрело дар речи, упав вниз. И никаких ран… так, легкие ушибы. Рыцарь помог ей выбраться, и в этот же миг в зал вошла Синеглазая Волшебница. И ее ранения исчезли, и сердце стучало в груди все так же ровно. Вот только глаза потеряли свою синеву, посветлели, словно короткая смерть все же потребовала свою плату.
Женщина встает, подходит к лампадке.
– Потом они втроем долго стояли возле Зеркала, но так и не увидели Штурмана в его загадочной глубине. И они ушли. Прочь из города. Ни одно чудовище не тронуло их, обходя стороной. Шли долго, пока не набрели на крошечное поселение, затерянное в лесу. Многие люди потом тоже покинули подземку, сами не зная почему. Просто они перестали бояться мира, и он ответил им взаимностью. Так что все… почти все стали жить счастливо. Вот только спутники Штурмана так же ждут его возвращения. Ведь он сам сказал мне, что всегда находит выход. Если это был не сон…
Короткий выдох – и пламя гибнет. Комнату окутывает ласковая уютная темнота, даже ветер за окном воет не так остервенело, словно успокоился, убаюканный тихой сказкой. Женщина смотрит в окно. Туда, где далеко-далеко спит окоченевший Город.
* * *
В сером-сером Городе, на черной-черной Линии стоит старый-старый особняк. Есть в нем темная-темная комната, на стене которой висит Зеркало, нижним краем касающееся пола. Спиной к Зеркалу стоит мужчина. В волосах его седина, а в глазах – гремучая смесь холодной уверенности и бесшабашного веселья.