– Ты кто?
– Стойте, где стоите… Проходите мимо… Не трогайте меня… Проходите мимо!
– Вот заладил: проходите да проходите. Пройдем, раз так хочется. Тато, за мной.
– Стойте, где стоите! Прохо… Не проходите мимо! Стойте!
– Ты уже определись: стоять нам или проходить, – недовольно ответила Эля.
– Стойте – не стойте. Поесть… Есть хочу. Дайте поесть! – существо протянуло было руку, но Тато зарычал, и оно испуганно отшатнулось.
– Есть, Пугало голодный, умирает, поесть…
Та еще ситуация… Элька вдруг поняла, что будь у нее в сумке самый что ни наесть распоследний сухарь, она бы не раздумывая отдала его бедолаге. К счастью, сухарь был не один.
– Держи…
Пугало вырвал еду и, почти не жуя, проглотил.
– Еще!
– Хватит пока. Потом еще дам, а то получишь заворот кишок.
Татошка удивленно посмотрел на хозяйку.
– Чего смотришь? Ну, не оставлять же его здесь? Пропадет, крысы слопают.
– Крысы. Да, крысы. Ганс говорил крыс гонять, сам смеялся. Но я убежал!
– Какой Ганс? Зачем гонять? И сними ты этот дурацкий колпак!
Остатки воды пошли на то, чтобы привести чучело в порядок. В результате получился вполне даже симпатичный парень, правда, чернокожий.
Пока Элька оттирала Пугало, не забывая подкармливать понемножку, тот рассказал ей свою историю. Игорь Старшинов (как ни старались его мучители, имя свое он не забыл) жил с родителями на Курской-кольцевой. Когда отец и мать один за другим умерли, сирота оказался никому не нужен… Вот и продали его на Красную линию. Правда, там Игорю было хорошо, не обижали. Даже в школу ходил.
Элька удивилась: с его-то мозгами – и в школу. Но потом сообразила, что от рождения парень дурачком не был, все его странности – благоприобретенные. Так это и не мудрено, на его месте любой бы сбрендил.
Что-то потом произошло такое, что Игорька (которого на Красной линии Максимкой звали) выменяли в Рейх… И вот тут началось. Его не убили, нет. Но иногда ему казалось, что лучше смерть, чем такая жизнь. Парня сделали пугалом. Реальным, на потеху Гансу и его дружкам: по ночам он должен был в туннеле распугивать крыс… Но это было еще не всё. Ганс использовал его как приманку на вичух: выставит на открытое место, а когда те появятся – стреляет в свое удовольствие. С Игорем был еще один бедолага, но когда того ночью сожрали крысы, парень решился на побег… Вот такая грустная история.
– И что мне с тобой, горемычным, делать? Тато, как? Не против попутчика?..
* * *
– Так и пошли они втроем: Эля – искать родителей, Татошка – ее провожать, а Страшила – спросить для себя ума. И еще ему очень хотелось жить на станции, где все добрые и друг друга любят.