– А то ж нет! – обрадовался Васятка. – В компании и путь веселее!
– Тогда пригляди немного за этой трещоткой? Я до своих сгоняю, ага?
– Ага!
Ингвар умчался, вздымая босыми пятками уличную пыль и распугивая копошившихся в ней кур.
– У меня вот даже и бусинки для сережек есть! – радостно поделилась с Васяткой Йоля. Покопавшись в поясном кармашке-лакомнике, она что-то из него выудила и протянула мальчику раскрытую ладошку. – Вот! Отец с ярмарки привез! Правда красивые?
На ладони ее блестели, переливались стеклянными гранями две нарядные синие бусины величиной с крупную фасолину.
– Красивые, – согласился Васятка. – Небось, дорогие?
– Отец за них цивилам аж целый лосячий окорок отдал! – важно произнесла девочка, бережно пряча свои богатства обратно в лакомник. – А окорок этот и рога от лося сменял у эльфов на котенка от Белолапы.
Мальчик понимающе округлил глаза и присвистнул. Да, покупка была очень дорогая! Белолапа из дома Ингвара и Йоли славилась по всей Осиновке и за ее пределами как лучшая в округе кошка-крысоловка. Котят ее всегда охотно разбирали, едва они только приучались матерью к охоте. И еще ни разу никто из их владельцев не жаловался.
Цивилами в Осиновке называли жителей Буянова – села, лежавшего по ту сторону леса. Откуда повелось такое название – Васятка не ведал. Цивилы говорили на том же языке, что и в Осиновке, но одевались иначе, не пользовались доспехами и мечами, да и обычаи блюли иные – хоть в чем-то и схожие с укладом осиновцев.
Васятка несколько раз бывал с родителями в Буянове. Те время от времени ездили туда – на ярмарку и в церковь. В Осиновке церкви не было, но зато были капища, где другие жители деревни молились кто Одину, кто Роду, кто еще каким иным богам.
Несмотря на столь разные веры и обычаи, отношения между Осиновкой и Буяновым были вполне добрососедскими. Жили-то, почитай, сообща – из одной реки рыбу ловили, в один и тот же лес по грибы-ягоды да на охоту ходили. Как тут враждовать? Да и торговали друг с другом помаленьку, за новостями и в гости к соседям бегали, а то, случалось, и роднились даже. Что, впрочем, ничуть не мешало острословам с обеих сторон зубоскалить по поводу чудно́го уклада жизни соседей… ну так на то они и соседские отношения!
На дороге показался встрепанный и запыхавшийся Ингвар.
– Разрешили! – уже издали радостно крикнул он. – Ёлка, живо собирай своих кукол-шмукол, мы идем в Персюки!
– Ура-а-а! – завопила девочка и кинулась запихивать глазастых любимиц в висевшую через плечо холщовую котомку.
Лес между Буяновым и Осиновкой считался почти не опасным. Дикое зверье предпочитало держаться в его глубине и на окраины совалось не особо охотно. Конечно, бывали и потравы полей, когда кабаны или лоси выбирались из чащи и нагло паслись среди посевов, и случаи, когда оголодавшие волки задирали чью-нибудь овцу или корову, но массовых опустошительных набегов не случалось уже лет десять-пятнадцать. Численность расплодившегося было после Судного Дня зверья надежно сдерживали в разумных пределах как осиновские и буяновские охотники, так и жившие в лесной чаще лешие с кикиморами да эльфы.