Дракончик проговорил через силу и выглядел при этом недовольным и насупленным:
– Ты меня без цели призвала, из любопытства, чтобы развлечься, я и начал развлекаться. А когда мы были в спальне у ректора, я подслушал вас и решил, что у вас чувства. Он оказался груб. У тебя было такое лицо, когда он тебя отверг, и я решил, что отличной шалостью будет свести вас вместе. Так я обрел цель.
– Ты еще сердечки выдыхал, – пробормотала я, вспоминая тот момент.
Шета довольно закивал, подтверждая.
– Ясно, – оборвал нас ректор. – Шета, иди в башню, ты наказан.
Дракончик, однако, перевел взгляд на меня, явно не желая сегодня слушаться Дакара. Мне не хотелось, чтобы он уходил и оставлял меня наедине с ректором, но злить Дакара хотелось еще меньше. Кто знает, какой у него предел.
– Иди в башню и не выходи оттуда, – повторила я приказ ректора. – Ты наказан, и это приказ.
Ушки у дракончика поникли, и, поднявшись с места, он поплелся к двери, покидая кабинет. Я встала с кресла, собираясь проделать тот же путь.
– А вы куда? С вами мы еще не закончили, – остановил меня ректор, подходя к двери и выглядывая в коридор. Захлопнув ее, он прошептал заклинание, не позволяющее просочиться из кабинета ни единому звуку.
– Итак, у нас есть родственники, введенные в заблуждение, и Шета, цель которого сделать это заблуждение правдой, – сказал Дакар, оборачиваясь ко мне и снова приближаясь к столу. Я замерла, не понимая, куда он клонит. Говорил он уже более спокойно и явно не собирался на меня кричать, что радовало. Обогнув стол, ректор Дакар уселся на свое место и, откинувшись в кресле, замер. Повисла неловкая тишина; я уставилась на мужчину, который о чем-то размышлял. Если подумать о проблеме, то мы действительно влипли, но это всего лишь родственники, а не все общество, а значит, ситуацию хоть и с трудом, но можно исправить. Оставалось лишь найти для них подходящее объяснение, не приплетая к делу Шету.
– Давайте скажем, что студент решил пошутить и создал вашу иллюзию, – робко предложила я.
– Не получится, – тут же отмел эту идею мужчина.
– Почему?
– Вы умеете создавать иллюзии? – просто спросил у меня ректор.
– Нет, но Шета сделал, значит, это возможно.
– Возможно, но только для магов пяти стихий. Разве вас не насторожило, что даже мой друг не понял, что это иллюзия? Такое ему даже в голову не пришло. Вы увидели лишь потому, что знали, что нужно смотреть и видеть глубже.
Да. Дела были плохи. Теперь уже задумалась я, но ничего подходящего в голову не приходило.
Мужчина вновь поднялся с кресла и подошел к окну, и я поняла, что он волнуется, иначе на протяжении всего вечера не метался бы так по кабинету. Вспомнился вечер и то, как меня изобличили. Как живая передо мной вновь предстала его мать, и по телу пробежались мурашки. Нет ничего хуже, чем иметь такую свекровь. И муж ее, наверное, такой же напыщенный лорд, воплощение всего, что я так презирала. А вот бабуля была доброй, только, похоже, слегка безумной, чем-то напоминая Шету. На балу я была поглощена случившимся и не обращала внимания на слова матери ректора Дакара, но сейчас я отчетливо вспомнила ее оскорбления, и во мне всколыхнулась обида.