Золотой осел (Макиавелли) - страница 4

На первую страницу

Такие ж в точности, как ты, мой друг.
А не поверишь — погляди, как стадо
К тебе спешит угодливее слуг.

Оно приходу человека радо,
На задних лапках перед ним служа.
Твоей тоски, как лакомства, им надо.

Пришли они, как ты, и госпожа
Их палочкой волшебной превратила
Того — в медведя, а сего — в ежа.

Кто смотрит весело, а кто уныло.
И всякого в подобного зверька
оборотить — волшебницына сила!

Ну, говорить достаточно пока.
Не то умрешь в придачу к прочим бедам.,
Пригнись-ка и иди исподтишка.

По счастию, Цирцее ты неведом.
Со стадом, чтобы проскочить тайком,
Ступай безропотно за мною следом.

Согнулся, опустился я, как ком,
И, от натуги потный и багровый,
В компании с теленком и быком

Пошел на четвереньках за коровой.

Оборотивши спину в темный купол,
Как зверь, я поспешал и неспроста
Tо нос я, то макушку щупал.

По-прежнему ли маковка чиста?
И не растет ли у меня на теле
Щетина или кисточка хвоста?

И то сказать: признайтесь, неужели
Строптивую осанку поборов,
На четвереньках этак не пыхтели?

Так, целый час натуги и трудов —
И мы остановились. Меж валами
Лежал наполненный водою ров.

Его внезапно осветило пламя.
Но, факельный огонь хотя не гас,
Казалось, тьма сплошная перед нами.

Чу! Долетел с той стороны до нас,
Стоявших в ожиданье на дороге,
Как ветерок, прошелестевший глас.

Еще маячил факел, и в итоге
Я, поглядевши пристально вперед,
Узрел великолепные чертоги.

Под портиком виднелся пышный вход,
Но жердочка, положенная хило,
Нас вынуждала к переходу вброд.

Пустились вброд и серна, и кобыла.
И только дева легкая одна
По шаткому мостку переходила.

На берег выполз я, хлебнув сполна.
А рядом то ли стало, то ли стая
За мною резво выбралась со дна.

И наша проводница дорогая
Препроводила, молчаливых, нас
И погасила свет, меня скрывая

От пристальных волшебницыных глаз,
И в темноте не понял я, откуда
Свистящий глас донесся в первый раз.

Не понимая, хорошо ли, худо
Я на дворе просторном без дерев
Остановился в ожиданье чуда.

Уж от усталости оцепенев,
Безропотные, потянулись звери
Куда-то поодаль, на спячку в хлев.

А дева подвела к укромном двери
Меня и в горницу ввела свою,
Явив гостеприимство в полной мере.

Она к огню придвинула скамью
И усадила, обо мне радея
И увидав, что я едва стою.

И отогрелся в неге и тепле я,
И с силами собрался уж почти,
Желая объясниться поскорее.

И начал я: «Мадонна, не сочти
Меня, с презреньем отвернувши очи,
За дурня, за невежу во плоти.

Пойми, я день оставил ради ночи
И очутился в сумрачном краю.
Подобная беда всего жесточе.

О да, ты сохранила жизнь мою.
Премного я обязан нашей встрече.
И это благодарно признаю.

Но ужас очутиться столь далече
Следующая страница