— А кем вы здесь работаете?
— Куб — директор областного Дома народного творчества, а я — директор методкабинета культпросветработы.
— Ого! Сразу после института — в директора! Редкий случай. Знаете, я сейчас же проставлю под фамилиями ваши громкие титулы. Зарисовка заиграет, да и в газете у нас это любят.
— Пожалуйста, не надо, — взмолился Куб, — мы равнодушны к титулам.
— А к чему неравнодушны?
— К литературе.
— Надеетесь, со временем ваши фамилии получат журналистскую или писательскую известность?
— Ради газеты мы охотно бы расстались со своими высокими должностями, — сказал Эджин.
— Давно вместе пишете?
— Пять лет, — ответил Эджин.
— С того дня, как познакомились, — улыбнулся Куб. — Познакомились мы с ним интересно. В институте я его сразу приметил. Длинный, щеголеватый: костюм с иголочки, рубашка шелковая, галстук тоненький. Подумал, вот хлыщ узкопленочный, надо набить ему как-нибудь морду! А тут Эдька сел, закинул ногу на ногу, вот так же, как сейчас, и я увидел у него на носке дыру, а сквозь нее — грязную черную пятку. Обрадовался — свой парень! Ударил по шее — и с той минуты мы с ним соавторы.
Куб хохотнул, а Эджин, недовольно взглянув на него, скинул на пол болтавшуюся в воздухе ногу.
— Веселые парни. Жаль — вдвоем пишете. В мой отдел нужен литсотрудник. Но штатным расписанием такой вариант не предусмотрен.
Эджин заторопился, встал.
— Очень, очень приятно, что познакомились… Зарисовочку-то скоро увидим в газете?
— На неделе, полагаю, увидите.
Оба по очереди пожали мне руку и направились к двери. Впереди — долговязый Эджин, следом — короткий квадратный Куб.
Не успел я выправить зарисовку — в кабинет бесшумно вплыла Манефа.
— Что за Пат с Паташоном плиходили? — миролюбиво картавя, спросила она.
— Это были Ильф и Петров.
— Да? Котолый из них Ильф.
— Маленький, наверно.
— Холошо пишут?
— Ничего. Можно печатать.
— А не площелыги они?
— Напротив: очень важные особы! Директора крупнейших областных учреждений!
— Не мистифицилуй, пожалуйста.
— Честное слово. Ильф — директор Дома народного творчества, Петров — директор методкабинета культпросветработы.
— Покажи, что они плинесли.
Я протянул листки: Манефа с профессиональной быстротой пробежала по ним глазами и, возвращая, сказала:
— Сдай сегодня. Закажу художнику лисунок. Поставлю в восклесный номел.
И пошла. Посреди комнаты повернула в мою сторону отягченную пышными золотистыми волосами голову:
— Плигласи их завтла ко мне.
— С превеликим удовольствием. — Я наклонился низко к столу, чтобы спрятать от Манефы неподобающую ухмылку, однако она ее заметила и сердито стукнула дверью.