– А Пацан где?
– Ушел на море.
– Какое море?
– На реку.
– Ясно. Чего от меня хочет Барыня?
Полянка отвела глаза, а потом и вовсе повернулась к нему боком, глядя в одну точку. У нее были плохие манеры, как и у всех здесь, впрочем, кроме Барыни.
– Полянка, отвечай, чего хочет Барыня.
Полянка молчала. Редко, но с нею такое бывало – молчит и молчит. А дело-то небось важное! Потеряв терпение, Шустрый подошел к ней, схватил за волосы, и хлопнул по щеке. Полянка зажмурилась, подвыла, заревела, и сказала:
– Барыня хочет, чтобы ты женился.
– На ком? На ней?
Полянка не поняла и продолжала реветь.
– Женился – на ком? Чтобы я женился … а! на тебе, что ли? Женился на тебе?
Она все плакала, и это раздражало. Хотелось определенности. Он еще раз хлопнул ее по щеке, и тогда она наконец сказала:
– Да.
Он отпустил ее, потом погладил по голове, потом еще погладил.
– Ну так я, пожалуй, женюсь.
Полянка еще два раза всхлипнула, затихла, и посмотрела на него.
– Женюсь?
– Я женюсь. На тебе. Раз уж Барыня так этого хочет, – добавил он, но Полянка не уловила иронии и посмотрела на него странно. – Женюсь. А то действительно, живем с мы тобой во грехе, что же тут хорошего.
– Ты … – сказала Полянка и остановилась, ища нужное слово. И не нашла.
– Я. Что я?
– Тебе нужно идти в церковь.
– Сейчас еще не время, до вечерней службы далеко.
– Нет, не идти в церковь, а…
Шустрый понял. В детстве его двоюродный дядя женился на женщине из соседней страны. В соседних странах по-другому крестят. Нужно креститься заново. Иначе нельзя жениться. Почему-то все считают, что это правильно, и что так угодно Господу. Будто, знаете ли, амичи, у Господа дел других нет, как только следить внимательно – не собрался ли кто жениться на бабе из другой страны? И ежели собрался, то крестился ли он снова, или же вовсе нет? И если нет, то непременно сразу лично идет понижать расценки и повышать тарифы.
Шустрый посмотрел на Полянку. Ей-то как раз все равно, кто какой веры. Следовательно, пожелание исходит от вышестоящих – от самой Барыни.
В дом вбежал Пацан, увидел Шустрого, обрадовался, и сказал:
– Я вот такого сома только что видел! – и показал руками, какого. – Блядский бордель, землерои на берегу кричали, спорили, что такого большого никогда раньше не было. Маман сегодня с утра злая была, и по дому бегала, будто у нее пушка в жопе. Что сегодня на ужин? Вот ебаное говно, я коленку как рассадил!
И показал коленку.
– На ужин сегодня получение тобой пятнадцати плетей за хамство, – механически отозвался Шустрый, думая о своем. – Не смей обижать мать…