У Полянки никто не родился – и любовников не было. К соитию она питала отвращение, и как только были обнаружены и по достоинству оценены Барыней ее способности к счету, а было это давно, она сразу отказалась обслуживать клиентов в постели, и Барыня пошла ей в этом на встречу.
Обитатели дома заменили Полянке семью. Научившись читать на двух наречиях, она по праздникам перечитывала то самое, единственное, письмо от Шустрого, качала головой, и заливала горе мадерой. Со временем горе стало притупляться.
– А не пора ли нам перекусить? – спросила Барыня.
Ивушка и Полянка повернулись к ней – так увлечены были спором, что не заметили, как она вошла.
– Да, действительно, – сказала Ивушка. – Жрать хочется – сил нет!
Она встала. Полянка тоже встала, улыбаясь добродушно.
– А ты только чаю выпьешь, – велела ей Ивушка. – Ты скоро в дверь не влезешь!
– Поднатужусь да влезу, – парировала Полянка, усмехаясь.
С Барыней и Ивушка и Полянка были теперь почти на равных.
Вечером дом наполнился гостями. Ивушка, убедившись, что все идет гладко, ушла на свидание с любовником, а Полянка засела у себя в комнате с книжкой, которую пыталась читать – про девушку по имени Памела. Наречие Шустрого было ей знакомо лишь по верхам, хотя практики в доме было много, и она часто затруднялась, не понимала, что читает – а именно на это наречие и был переведен знаменитый роман. Затрудняясь, Полянка начинала клевать носом.
Она встрепенулась и выронила книгу, когда услышала хлопанье двери – в комнату вошла Барыня.
– Что угодно? – спросила Полянка – без подобострастия, дружелюбно.
– Поговорить надо, – сказала Барыня, усаживаясь напротив. – Ты помнишь своих детей?
– Детей, каких детей, – начала была Полянка, и запнулась.
– Тех самых. Мальчика и девочку.
– Помню, – сказала Полянка мрачно. – Зачем вы меня тревожите? Нам с вами не следует говорить на эту тему. Что было, то было.
– Я очень пред тобою виновата, – заявила Барыня. – Очень.
Полянка промолчала.
– Не знаю, простишь ли ты меня. Дело в том, что дети твои нынче в городе.
Полянка открыла широко глаза.
– Как? Где?
– Остановились в гостинице. Я хочу, чтобы ты подумала.
– Подумала?
– Возможно, твой сын захочет тебя забрать с собою. Он человек состоятельный, во многих кругах известный.
– Мой сын?
– Да. Твой сын.
Полянка зажмурилась крепко, а потом распрямилась и сказала:
– Говорите.
– Дочь твоя тебя не помнит совсем, разумеется, а сын помнит смутно. За это время вы стали друг другу чужие. У вас разные интересны и разные устремления. Подумай. Не будешь ли ты ему обузой, и не будешь ли ты сама тяготиться – ведь жить придется далеко отсюда, за горами, за долами. Там у тебя никого нет. А здесь ты все знаешь, сыта, тепла, занимаешься делами. Тебя здесь ценят, понимаешь? А кто тебя будет ценить там? Сын твой постоянно в разъездах. Даже если у него есть внуки – они тебе чужие. Вот и подумай – нужно ли тебе с ним ехать.