Александр Игнатьевич был очень доволен тем, что на заседании присутствовал советский комендант города, генерал-майор Карпенко. Он сидел в стороне от стола, за которым расположились представители союзного командования, откинувшись на спинку глубокого кожаного кресла, прикрыв щитком ладони глаза. Похоже было, что он дремлет. Но Александр Игнатьевич знал, что из всех присутствующих здесь генерал — самый внимательный слушатель.
Они были знакомы давно. В памятный день, когда через Днепр по только что построенному мосту густым потоком пошли на запад войска, Лазаревский стоял у переправы. Днепр больше не был преградой. Колючая проволока на правом берегу исчезла. Ветер из-за Днепра уже не приносил горечи дыма. Война уходила на запад. Тучи в небе, как корабли с парусами, полными ветра, уплывали вслед за войсками. У переправы остановилась машина. Ее пассажир, немного грузноватый, но шагающий легко, в синем комбинезоне, в генеральской фуражке, быстро подошел к Александру Игнатьевичу и, весело заглянув ему в глаза, крепко обнял его и трижды поцеловал. В комбинезоне командующий армией был похож на директора МТС степной полосы Украины: вислые усы запорожца, голый подбородок, лукавая искорка в глазах. Но имя этого «директора» крепко запомнилось гитлеровским генералам. «Поздравляю, — сказал командующий, — с высоким званием Героя Социалистического Труда. Спасибо за мост…» Поправив усы, он весело тряхнул головой и направился к машине.
Теперь они встречались часто. Работе и нуждам мостоотряда генерал уделял много времени и забот. Он был хозяином взыскательным и строгим, но щедрым, когда дело касалось наград и поощрения за хорошую работу.
То невнимание, которое проявили к докладу представители союзного командования, компенсировалось глубоким, хозяйским интересом советского коменданта города. Союзники скучали. Тучный и лысый полковник Жюльен де Ланфан, длинный и красный нос которого делал его лицо похожим на маску полишинеля, старательно рисовал что-то на листке бумаги. Стивен Хоуелл несколько раз зевнул в кулак. Представитель английского командования Джон Дир упорно смотрел в потолок, точно изучал его лепку.
Александр Игнатьевич почувствовал досаду и, стукнув костяшками пальцев по столу, умолк. Жюльен де Ланфан, встретившись со взглядом Александра Игнатьевича, смутился и скомкал бумагу.
— Продолжайте, господин инженер-майор, — вежливо проговорил председательствующий Джон Дир, стараясь придать своему лицу сосредоточенное выражение.
— В основном я все сказал, — Александр Игнатьевич закрыл записную книжку, сел. — Если что-нибудь неясно, прошу задавать вопросы.