– В чем же выражается это сходство? – спросил я, несколько обиженный сравнением.
– Я сразу заметил, с какой нежностью вы смотрите на Марию. Вы восхищённо рассказывали о её способностях, как человек, создавший из ничего нечто, что начинает сиять при огранке, – сказал Александр Васильевич. – Вы перестали объективно воспринимать реальность. За пару месяцев такие дела не делаются, а у неё манеры светской дамы. У любого нувориша, как бы он ни был богат, какие бы титулы он себе ни покупал, какие бы учителя его не учили, все равно пробивается плебейское происхождение, которое может исчезнуть через несколько поколений, а, может, и не исчезнуть. А ваша красавица ведёт себя безукоризненно. Так не бывает. Никакой талант не заменит наследственность и воспитание.
– Что же вы предлагаете? – спросил я.
– Как я слышал, – полковник проявил достаточную осведомлённость, не свойственную домоседам, – ваша пассия одна ездила в Париж, что не свойственно золушкам, впервые попавшим за границу. Не ограничивайте её в свободе действий и во время следующего выезда в столицу нужно за ней проследить.
– Господин полковник, – гордо сказал я, – следить за женщиной низко.
– За женщиной – да, – таким же тоном ответил мой шеф, – а за объектом возможной опасности – обязаны.
Он прав, нужно отделять личное от служебного и никогда не смешивать их.
Попив чаю, я пошёл домой.
У калитки на лавочке сидела Мария и ждала меня.
– Дон, я хочу извиниться перед тобой, я была не права, – тихо сказала она, – я больше не буду никуда уезжать одна.
В знак примирения я обнял её за плечи и повёл в дом.
– А если всё-таки появится необходимость снова одной поехать в Париж? – спросил я.
– Тогда я попрошу тебя сопровождать меня, – ответила просто Мария.
– Если ты захочешь о чем-то поговорить со мной, я всегда готов выслушать тебя, – сказал я. – Можешь доверять полковнику Борисову так же, как и мне. Мы – одна команда.
– Я подумаю, – тихо сказала Мария, – не торопи меня, Дон, ты все узнаешь первым.
Александр Васильевич всё понял правильно, и Мария косвенно подтвердила это. Они оба молодцы, зато я выглядел дурак дураком.
Ещё через две недели на имя Марии пришло письмо из Парижа.
– Прочти, – сказала мне девушка.
Письмо было от «подруги», которая ужасно соскучилась по ней и предлагала встретиться в воскресенье, посидеть и попить кофе в открытом кафе. Совершенно безобидное письмо. Естественно, все письма должны быть безобидные. Но представьте себе ситуацию, когда фабричная девчонка из Питера приезжает в Париж и у неё находится близкая подруга, с которой девочка от станка будет сидеть под зонтиком, щебетать по-французски и пить кофе из маленькой чашечки, оттопырив в сторону мизинчик.