На самом деле Хикс не улыбался, он редко позволял себе такую роскошь. Впечатление улыбки вызывал голубоватый шрам на его лице, тянувшийся от уголка рта до нижней части уха, — память о тех временах, когда Хикс служил легионером в Конго. Обычно он говорил на жаргоне лондонских кокни, хотя порой, особенно в опасной ситуации (а мы с ним не раз попадали в переделки), легко переходил на литературный английский.
— Если вы хотите заниматься любовью прямо в гостиной, то предупреждайте меня, коллега, заранее, — наконец сказал он. — Для этих случаев я сделаю вам табличку, где будет написано: «Внимание! Не мешать! Идет любовный процесс!»
— Могли бы и постучать, — буркнул я.
— Чтобы здесь поднялась паника? — Он покачал головой. — Нет, коллега, лучше вешайте табличку на ручку двери, как только вами овладеют любовные страсти. — Хикс засопел и презрительно добавил. — А они овладевают вами постоянно!
— Что вы узнали о Мак-Ларене? — перебил я его.
— Немного, — ответил он. — Его никто не знает, во всяком случае, из тех, с кем я встречался.
— А что, если он в Лондоне недавно, да к тому же еще и не англичанин? — Я посмотрел на часы. — Впрочем, не будем гадать, через час он придет, и мы узнаем, что ему нужно.
— Наверное, речь пойдет о каком-нибудь вашем новом крестовом походе, — сказал Хикс. — Не позволяйте себя втягивать в авантюру, коллега.
— Почему не коммерческая сделка?
— С вами? — Он снова засопел. — Все знают, что только ваш старик был способен на это. Его гениальные изобретения и дали вам состояние. Нет, — Хикс решительно покачал головой;— когда Полу Доновану предлагают сделку, значит, что-то здесь нечисто. Могу биться об заклад.
— Может быть, вы и правы, но без дела мне скучно, — сказал я.
— В том-то и соль! — Он выразительно закатил глаза. — Из-за этого вы вечно попадаете из огня да в полымя.
— Не начинайте об этом снова, — попросил я.
— Вы словно созданы для несчастных случаев, коллега, — скрипучим голосом продолжал он, — только не хотите себе в этом признаться.
— От ваших упреков у меня появилась жажда, — не выдержал я.
— Я тоже хотел бы выпить, — парировал он. — Мне, наверное, опять придется играть роль дворецкого, когда придет Мак-Ларен?
— Собственно, за это вам и платят, — сказал я.
Хикс отправился к бару и стал готовить напитки, а я пошел в спальню. Мэнди лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку.
— Ненавижу эту проклятую страну, — сказала она сдавленным голосом, — и этих кокни, которые вечно мешают! Скоро мы уедем обратно в Штаты?
— Когда мы познакомились в Манхеттене, — напомнил я ей, — ты утверждала, что тебе очень хочется посмотреть Европу.