- Ох.
Кари погладила его пальцами по щеке, а затем вернулась к бутерброду. Через минуту, она протянула ему тарелку с сандвичем, налила стакан молока и повела его к большому дубовому столу.
- Садись, поешь, а я пока соберу выпечку.
Он как раз заканчивал со своим бутербродом, когда она присоединилась к нему за столом еще с парочкой печенья на тарелке.
- Ты читаешь мои мысли, - беззастенчиво сказал он.
- Мужчины, кажется, любят сладкое.
И сладких женщин, таких как Кари. Черт, как же она его притягивала. Он не должен увлекаться. Ему нельзя.
Она откусила от сломанного печенья, и взгляд её голубых глаз устремился на него.
- Расскажи мне о смерти твоей жены, Дэн. Как произошел несчастный случай? - мягко спросила она.
Его желудок сжался, еда внутри превратилась в жесткий комок.
- Ее занесло, она съехала с дороги и врезалась в дерево.
Кари склонила голову набок. Если она продолжит задавать вопросы, то это будет выглядеть так, словно она намеренно сыпет соль ему рану. Ужасно грубо. Но он напомнил ей о её сестре. Когда ребёнок Ханны родился мёртвым, все говорили, что она справится с этим, однако долгое время она ни с кем не разговаривала. А ведь раньше Ханна, как правило, делилась каждой своей, даже маленькой мыслью или болью.
Приехав через неделю, Кари попыталась достучаться до неё. В итоге, Ханна накричала на свою сестру и, заплакав, наконец, смогла поделиться своими запутанными эмоциями и чувствами. Помимо горя, Ханна чувствовала себя виноватой в каких-то глупостях: затяжка сигаретой, слишком активный образ жизни, нездоровая пища. Завидуя каждой матери со здоровым ребёнком, она ненавидела их, ненавидела Бога, ненавидела своего мужа, который почему-то не смог помешать смерти. Ханна говорила и плакала, и снова говорила. Только после этого она смогла по-настоящему оплакать потерю своего ребенка.
В глазах Дэна она видела те же муки. Крепко сжав руки на коленях - ее сердце болело - Кари всё-таки решила его подтолкнуть.
- Ты был там?
Его голова, словно от удара, дёрнулась назад. Она ждала.
- Дэн?
- Проклятье!
Шлёпнув ладонью по столу с такой силой, что зазвенела посуда, он встал на ноги и зашагал по комнате.
- Нет. Меня там не было. Меня вызвали на работу. Я мог бы отказаться, но я не сделал этого. И она отправилась на вечеринку. Немного выпила. Совсем одна. Если бы я там был...
- Ты думаешь, что, если бы ты остался дома, она бы не умерла?
- Она была бы жива.
Его кулаки снова и снова то сжимались, то разжимались, и без того суровые черты его лица стали еще глубже от боли.
- Я защищаю людей - это моя работа. Но я позволил умереть своей жене.