Доктор Рендлешем ничуть не обеспокоился, даже хихикнул. А потом вызвал подкрепление с помощью маленького микрофона на запястье.
– У нас пять автоматов, и они нацелены на нее, сынок. А через тридцать секунд их станет двадцать. Лучше скажи ей, чтобы отошла подальше, но не пыталась сбежать.
Сай предостерег Аполлонию на своем языке, умоляя быть терпеливой. Потом снова обратился к Рендлешему:
– Я об этом прошу ради жизни ваших людей, доктор. Велите им опустить оружие. Позвольте им вернуться домой, к семьям.
Один солдат громко рассмеялся.
Рендлешем покачал головой:
– Я тебе даю еще один шанс, Сайрус. Вели ей бросить этот дурацкий меч, или мои люди снесут ей башку.
– Нет. Никто этого не сделает, – возразил Сай и посмотрел на солдат. – Прошу вас, поймите. Люди из ее команды погибли только из-за взрыва. Но все они – очень искусные воины. Вам не устоять перед ней. Я знаю, дома вас ждут дети… – Он сделал маленький шаг вперед. – Она смертельно опасна. Вам даже не нужно бросать ваше оружие здесь. Просто уйдите, покиньте ее корабль. Она уже в бешенстве оттого, что вы…
– Довольно! – оборвал его Рендлешем. – Стреляй, Смит.
Солдат вскинул оружие, но заколебался.
– Нет! Не надо! – воскликнул Сай, протягивая вперед руку и делая еще шаг.
Смит прицелился в Сая и спустил курок. Мой крик заглушило грохотом выстрела.
Сай посмотрел на дымящуюся дыру в своем правом плече. Потом упал на колени, на бок… В комнате стало невероятно тихо. Я зажала рот ладонями.
Аполлония проследила за тем, как Сай падает, и перевела взгляд на стоявших перед ней солдат. Ее глаза уже не были бледно-голубыми. Зрачки расширились так, что поглотили радужку, и теперь это были черные, как оникс, круги, и чернота продолжала растекаться, пока и белки не исчезли. Теперь глаза Аполлонии казались двумя шариками полированного гранита. Она медленно пригнулась, выставив перед собой меч.
Солдаты чуть-чуть попятились и взяли автоматы на изготовку.
– Огонь! – скомандовал Рендлешем.
Пули полетели в воздух, а Аполлония закружилась с бешеной скоростью, отражая пули мечом и посылая их обратно. Четверо солдат тут же упали, а она сбила с ног пятого и, когда тот рухнул на пол, стремительным движением вонзила меч ему в грудь. Крик солдата оборвался.
Рендлешем попятился, но по коридору снова застучали военные ботинки. Два десятка солдат наполнили комнату и окружили Аполлонию. Уголки ее рта приподнялись в дьявольской усмешке, она язвительным тоном произнесла несколько слов, непонятных мне.
– Сэр?.. – неуверенно сказал один из солдат.
В глазах Аполлонии не было ни сострадания, ни страха. Ее безупречная внешность сама по себе говорила, что она не человек, но глаза выдавали настоящую бесчеловечность. Я даже вообразить не могла, чтобы кто-то из этих мужчин захотел схватиться с ней. Невероятная красота в сочетании с невероятной злобой приводили в замешательство.