Как уберечь бойцов от бытового разложения, от болезней и чрезвычайных происшествий? Лындали солдатики, слонялись без дела. Захлестнула волна любовных интрижек, появились самовольные отлучки. Каков выход – поставить всех в строй, запретить связь с миром? Тоже не дело. Методом борьбы с расхлябанностью стала интенсивная учеба, учебно-боевые стрельбы, занятия по тактике, по вождению машин наводчиками, заряжающими и командирами САУ, разумное использование свободного времени. Приходилось часто проводить беседы, материал был богатый – от Ледового побоища до Малой Земли. Однажды меня втянули в трудное дело, товарищи бились над разрешением вопроса: что такое любовь, верность и измена? Это жгучая проблема для солдатчины, лишенной многих атрибутов человеческого существования.
Ко мне обращается сержант Спиридонов:
– Товарищ комбат, вот Карандашев утверждает, что любви нет. Выдумали люди, чтобы врать друг другу, пока не добьются, чего хотят.
– Вы ему не верите?
– Да как поверишь, у меня дома осталась жинка, двое детей. Я их всех люблю.
– А я ему верю. Знаю, что у него нет любви. Ищет в женщине не человека с единством души, чувств, интересов, а единство тел с закрытыми глазами, и только. Нет ничего, кроме этого второго, нищий он. Не утверждаю, что любовь как в душе начинается, так и душой заканчивается. Любовь мужчины и женщины есть единство душ и тел. Без второго не может быть и первого, но считать, что второе единственное – скотство.
Наступило замешательство, никто не ожидал такой резкости, смутился и Карандашев, подает листок со стихами:
– Вот прочитал из книги:
Спасибо той, что так легко,
Не требуя, чтоб звали милой,
Другую, ту, что далеко,
Ему поспешно заменила.
Комментирую:
– Убежден, что поэт в своей жизни не встречал ни ту, ни другую.
Вступает в спор сержант Каплан, призванный в 1942 году с третьего курса пединститута:
– Послушаем умных людей. – Достает блокнот, немного призадумался, лицо изменилось.
Любовь, любовь – гласит преданье —
Союз души с душой родной,
Их съединенье, сочетанье,
И роковое их слиянье И… поединок роковой
[4].
Каплан еще читает стихи Пушкина, Лермонтова.
– Ну как? – обращаюсь к Карандашеву. – Лучше твоих?
– Теперь сержант пропал. Провалит свой план, – изрекает кто-то.
Загомонили, принимаются смеяться, от хохота дребезжат стены, что за напасть? Рядовой Фатиков, давнишний друг Карандашева, рапортует:
– Он, как по-русски сказать, «производитель». Похвалялся, что есть план обгулять 101 женщину. Не дай Бог, второй фронт скоро откроют союзники. Пропал план, не успеет.
Смех и горе. Таких фронтовых донжуанов было немало, они отыскивали, рано или поздно находили ту, которая приводила в диспансер.