ребенок смотрит на цифру восемь на телевизионном экране, опрокидывает ее на бок, сжимает и т.д. Это были обрывки воспоминаний, которые мой брат или то, что действовало через него, сумели выудить прямо из моей памяти спустя несколько недель после того, как я и думать забыл об этом. Что-то обладало способностью перетасовывать и использовать наши воспоминания в любой, самой нелепой форме.
- Ну что, Бра, теперь уже можно созывать пресс-конференцию? - в очередной раз осведомился Деннис из своего гамака, покачиваясь в усыпляющем ритме в тени деревьев.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ОГЛЯДЫВАЯСЬ НАЗАД В которой речь пойдет о нескольких чудесах, не последнее из которых явление Джеймса и Норы Джойсов в обличье домашних птиц.
Через два месяца после всего того, что с нами произошло, где-то в середине мая 1971 года, я ощутил .необходимость попытаться свести воедино те чрезвычайно странные и, может быть, даже наводящие на мысль о психическом расстройстве случаи, которые мне удалось припомнить. Вот то, что я тогда записал; в то время я старался опровергнуть идею, что шизофрения - это волшебное слово, которым можно объяснить все, что нам довелось пережить. 12 мая 1971 года
Теперь, когда от событий, происходивших вокруг нашего эксперимента в Ла Чоррере, нас отделяет почти два месяца, я ясно осознаю, что мы с братом оба проявляли классические симптомы, двух разновидностей шизофрении. У него наблюдались признаки отрешенности от мира, характерные для истинной шизофрении, мое же поведение больше подпадало под экстравертную, параноидальную форму. Тем не менее я не могу согласиться с тем, что в связи с этим наш эксперимент представлял собой не что иное, как два одновременных случая шизофрении. Полностью отдавая себе отчет в том, что такая позиция может быть воспринята как. доказательство проявления у меня остаточных симптомов заболевания, я утверждаю: мы действительно столкнулись с объективным феноменом, который, хоть и обладал чрезвычайно странной природой, неразрывно связанной с физическим процессом, тем не менее коренится в молекулярных принципах, которые мы тогда исследовали. В качестве эмпирического подтверждения такой точки зрения я привожу следующие моменты, которые, как мне кажется, выводят наш эксперимент за рамки психического заболевания:
Внезапность, с которой сразу же вслед за самим экспериментом развились симптомы болезни: через несколько минут после того, как мы завершили предусмотренные экспериментом действия, мой брат стал отделяться от среды общих восприятии; в то же самое время я преодолел сознательно поддерживаемое недоверие и стал ощущать присутствие некоего кибернетического устройства. По нашим прогнозам, оно должно было стать частью эффекта, который мы рассчитывали получить, если бы нам действительно удалось создать сверхпроводящую генетическую матрицу и гарминовую связь.