— Приехал вас навестить?
Подумав, Эштон кивнул:
— Да. Навестить.
Гурни вопросительно посмотрел на него.
— Последние два года он живет в частном санатории. У него деменция и афазия.
— То есть он не разговаривает?
— Уже почти год.
— И вы его привезли к себе, потому что соскучились?
Эштон чуть сощурился, словно собирался сообщить Гурни, что это его не касается. Но затем лицо его смягчилось.
— После смерти Джиллиан здесь стало… одиноко, — произнес он и замолчал, словно обескураженный весомостью последнего слова. — Спустя пару недель после ее гибели я решил на время перевезти сюда отца. Думал, что если мне будет о ком заботиться… — он снова замолчал.
— Как же вы справляетесь? Я так понимаю, что вы каждый день ездите в школу.
— Я беру его с собой. Он не требует специального ухода. Физически он полноценен: спокойно ходит по лестницам, нормально ест, способен соблюдать гигиену. Только не может говорить и не понимает, где находится. Сейчас, например, он считает, что мы в квартире на Парк-Авеню, где мы жили, когда я был маленьким.
— Приятный район, — отозвался Гурни, оглядываясь на старика.
— В меру приятный, да. Отец был в свое время финансовым гением. Хобарт Эштон. Был вхож в высшее общество, где почему-то у всех мужчин имена, как у школьников.
Ирония прозвучала плоско, но Гурни вежливо улыбнулся.
Эштон кашлянул и сказал:
— Вы ведь не про отца хотели поговорить? У меня мало времени. Чем могу помочь?
Гурни положил обе руки на стол.
— Вы сидели вот на этом месте? В день, когда кто-то стрелял?
— Да.
— И после того случая вам не беспокойно здесь находиться?
— Мне от многих вещей в этой жизни беспокойно.
— По вам не скажешь.
Последовала долгая пауза, которую Гурни нарушил первым.
— Как вы думаете, снайпер попал именно туда, куда целился?
— Да.
— А почему вы уверены, что он не промахнулся, желая попасть в вас?
— Вы смотрели «Список Шиндлера»? Там есть сцена, где Шиндлер пытается договориться с комендантом лагеря о спасении евреев, которых тот обычно расстреливал даже за мелкие проступки. Шиндлер его убедил не убивать их, сказав, что, имея как право, так и возможность отобрать у них жизнь, но выбрав помилование, он вкусит истинную власть.
— Думаете, Флорес именно это пытался до вас донести? Что у него есть власть в любой момент разнести вас в клочья, как ту чашку?
— Это логичное предположение.
— При условии, что стрелял действительно Флорес.
Эштон удивленно посмотрел на Гурни.
— Вы подозреваете кого-то еще?
— Вы сказали следователю, что у Уитроу Перри есть ружье того же калибра, что и пуля, осколки которой нашли на вашем патио.