Эпштейн лично знал Диффорда и очень его уважал. Однажды они даже вместе ходили на игру «Ред сокс». Диффорд был одним из немногих, кто поддерживал любимую команду в ее самые трудные времена, а таких периодов было немало.
– Эндрюс, ты свободен? – спросил детектив, надевая пиджак.
– Если только это необходимо.
– Именно что необходимо. Бери пальто. У нас свидание.
– С кем?
– С отдельным складом. Там надо будет найти иголку в стоге сена.
– Боже, Эпштейн, умеешь ты все-таки взбодрить человека…
Марион сидела на полу посреди своего временного офиса. Она была окружена морем карт различных пастельных тонов. Здесь были карты Новой Англии, штата Массачусетс, округа Беркшир и города Уильямстаун. Все они валялись вокруг нее, твердо храня секрет долгой и счастливой жизни.
Женщина изучала их весь день, и теперь у нее в глазах рябило. А еще у нее была проблема с концентрацией внимания.
Неожиданно Марион вспомнила, как в возрасте семи лет она пряталась вместе с Джей Ти за диваном от Мехелии, их гувернантки, которая только что бросила еще одну гранату, сделанную из носка, внутрь периметра, обозначенного декоративными подушками.
Джей Ти хохотал, Ягодка хихикала. Эти воспоминания не подчинялись командам ее мозга.
Марион потрясла головой, трижды моргнула, а затем еще раз отбросила их и сосредоточилась на картах. Она не хотела думать ни о себе, ни о давно прошедших временах. Она не хотела думать о тени, которая возвышалась за спиной Ягодки, о тени, которая присутствовала во всех ее воспоминаниях, даже в хороших.
Она хотела думать только о Бекетте. Она хотела проникнуть в его мозг.
– У нас с тобой гораздо больше общего, чем тебе кажется, – бормотала Марион. – Лед. В конечном счете лед всему причиной.
Ни эмпатии, ни сострадания. Холодная практичность и эффективная безжалостность бессмертного гения. Ни табу, ни границ. Если это приходит тебе в голову, то ты имеешь право совершить все, что захочешь.
Она все внимательнее вглядывалась в карты, пытаясь беспристрастно их оценить. Внимание, внимание и еще раз внимание.
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Марион нахмурилась, потерла затылок и взяла себя в руки.
– Войдите.
– Роджер Макаллистер на первой линии, – сообщила ей распахнувшая дверь секретарша.
– Передайте ему, что меня нет.
– Он звонил уже несколько раз, агент.
– Ну и ладно, – Марион повернулась к карте Уильямстауна.
Она водила пальцем по улицам, пытаясь увидеть этот маленький городишко таким, каким видел его он. Стараясь узнать то, что знал он. Джим Бекетт был самым лучшим. Джим Бекетт был здесь. Джим Бекетт был