Жена склонилась над вещами, взвизгнули «молнии» замков. Я сделал полшага в сторону, скрылся из поля зрения жены за дверным косяком, опустился на колени и принялся слизывать кровь с линолеума, начиная с самого края пятна и часто-часто смачивая язык слюной.
– Саша, угадай, что я привезла?! – крикнула жена, потроша чемоданное чрево.
Я торопливо сглотнул и, не меняя позы, откликнулся:
– Неужели ракушку?
Жена звонко рассмеялась. Я продолжал лизать соленую кровавую слизь, дурея от фантомного аромата Николь.
– Помнишь те ливанские кедры по дороге к пляжу? – продолжала трещать жена.
– Угу, – не прерывая своего занятия, я содрогался от проникающей в меня смердящей теплоты. Болезненная эрекция комкала мысли.
– Так вот… Я нашла шишку! Огромную спелую шишку с орешками! Она грохнулась прямо мне под ноги, несколько орешков вылетели, но остальные – все на месте. А запах! Кедровая смола… Да где же она?
Жена скреблась в чемодане, как жадная белка. В полуметре от нее я поглощал последнее напоминание о Николь. Край лакированной темной лужи широко улыбался мне опрокинутым полумесяцем, красным, как губы моей Николь. Моей маленькой мертвой куколки. Купорос мой медный…
Я боялся, что мой измученный язык слишком громко шуршит по линолеуму. Я боялся, что жена, отыскав треклятую шишку, впрыгнет в комнату в любой момент. Я боялся, что жить уже больше не смогу без этого восхитительного афродизиака, который я глотал, словно колючую проволоку. Я боялся, что очень скоро буду готов сделать что угодно за новую дозу…
– Нашла! – взвизгнула жена.
Я повалился навзничь на влажно поблескивающий, чисто вылизанный пол, обливаясь потом и утирая мокрой ладонью рот.
– Саша? Тебе плохо? – Она испуганно застыла, нависая надо мной и прижимая к груди большую коричневую шишку.
– Нет, дорогая, мне хорошо!
Я дернул ее за руку, поймал и прижал к себе.
– Ого! Кажется, кто-то по мне соскучился! – Жена кокетливо прищурилась и скользнула рукой к моему паху, одновременно целуя в губы. – Фу-у! Что за запах?
– Я сыр ел, с плесенью. Почищу зубы потом, ладно? – Я перекатился так, что жена теперь была подо мной, и качнулся бедрами навстречу ее ласкам.
Все у меня было хорошо. Все, все, все.
Маньяк № 9
Мария Артемьева
Нагльфар плывет
После смерти они вскроют мой череп и убедятся: одна его часть черная, высохшая и мертвая.
Бобби Джо Лонг
Когда я был маленький, мама говорила, что подглядывать нехорошо. Когда она читала мне сказки, там все персонажи, подглядывающие в окна или замочные скважины, как правило, оказывались негодяями. Или, во всяком случае, это были такие типы, от которых не ждут, чтобы они блеснули воспитанием.