Месяц назад я выбрался за город, в один из тех уютных, состоящих из не первой свежести деревянных домов небольших поселков, что вырастают на окраинах крупных городов, как опята на пнях.
Я пришел сюда пешком, отдохнул в небольшой березовой рощице, выбрался на главную улицу поселка. Здесь были не только симпатичные деревянные домики с палисадниками и неизменными алоэ на подоконниках. Кое-где, словно инопланетные монстры среди безобидных гномов, вздымались громадины современных красно-кирпичных двух– и трехэтажных коттеджей, отличающихся странной извращенной архитектурой и злобными черными собаками у дверей.
Дома тянулись с двух сторон вдоль вполне прилично заасфальтированной дороги. Меня почему-то беспокоили фонари. Их было много, но не хватало, чтобы осветить всю улицу, и на середине дороги я чувствовал себя вполне уверенно. Разбивать фонари не хотелось, это могло привлечь внимание, но, похоже, ничего другого не оставалось.
Потом раздались крики.
Гневно вопил неопрятного вида мужчина, стоящий перед дверью небольшого крашенного синей краской дома. Над дверью висел потухший фонарь.
Кричавший был сильно пьян. Его ощутимо покачивало, и он был вынужден опереться рукой о стену, чтобы сохранить хотя бы остатки равновесия. Другой рукой он долбил в дверь, сопровождая каждый удар громкой бранью:
– Твою мать, открывай, стерва поганая! Открывай, мразь!
Я, улыбаясь, направился к нему.
В это время рядом с дверью, в которую безуспешно стучал мужичонка, вдруг осветилось окно.
– Пошел отсюда, подонок! – раздался женский голос, наполненный безысходным отчаянием и злобой. – Не пущу!
Мужик свирепо захрипел:
– Открывай, сказал, сучара! Быстро! Убью падлу!!
В ответ раздалось:
– Иди отсюда! Не открою! Сам открывай, если сможешь, козел!
Мужик попытался было допрыгнуть до окна, но ему не удалось, более того, пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться на ногах после этой попытки. Некоторое время он очумело пошатывался, а потом снова заорал:
– Людка! Ты у меня это брось, а то ведь зашибу! Сама знаешь!
За окном ничего не менялось. Мужик подождал немного и снова принялся колотить в дверь, выкрикивая ругательства и угрозы.
Я подошел к нему сзади, легонько хлопнул по плечу:
– Здравствуйте.
Он перестал стучать, повернул голову, окинул меня тупым взглядом совершенно осоловевших глаз, пробормотал:
– Здорово.
– Что-нибудь стряслось? – как можно мягче спросил я.
– Да, едрить твою. Стряслось. Жена, сволочь, домой не пускает.
Я кивнул:
– Понимаю.
– Да ни хрена ты не понимаешь, – перебил мужик и ткнул меня рукой в грудь. – А ты кто такой, тля? Тебе-то чего здесь надо? А?