– Я не охватываю всю заднюю стенку, понимаете? Но с той стороны кажется, что просвечивается весь фонарь.
Дальше все было еще проще. Когда захлопывалась передняя панель, девушка ныряла обратно в фонарь и прижималась к задней стенке. Сверху крепили лампу, но на самом деле она освещала только лицевую часть куба, хотя для зрителя создавалась иллюзия, что внутри фонаря поселилось солнце. Эти ребята рассчитали каждый сантиметр тени, проверили вид с каждого ракурса. Теперь я понял, почему в подобных фокусах не используют толстух. Помощница дожидалась определенного момента – сигналом была музыка, – приближалась к передней панели и дублировала заученные движения партнерш, добавляя номеру зрелищности. Ну а потом резкий звуковой сигнал, прорыв бумаги, поклон, аплодисменты. Фокус как фокус. После разоблачения так и вовсе не впечатляет. А вот трюк с убийством был гораздо интереснее.
В кармане завибрировал телефон. Звонил Шмель.
– Слушаю.
– В общем, ложная тревога. Пальчики на ноже принадлежат Счастливой Оксане Эдуардовне, двадцати шести лет и дальнейшее бла-бла-бла по паспорту. По нашей базе проходила два раза – задерживали за проституцию. Других данных нет. Паспорт, вероятно, поддельный. Короче, типичный клиент «Платформы», не парься.
– Печаль. Ладно, пробей тогда номерок один. – Я продиктовал цифры с задника фотографии. – Желательно поскорее.
– Дым, не наглей.
– Не могу. Мне надо.
– Тебе всегда надо. Отбой.
Итак, теперь уже все факты подталкивали к версии о самоубийстве, только вот ночные гости с ней никак не состыковывались. И перепуганные лица обитателей «Платформы» тоже.
– Мы свободны? – спросил фокусник.
– Ты – да, а вот подругу оставь.
Она посмотрела на меня так, будто я собирался продать ее в сексуальное рабство в страну третьего мира.
– Пообщаемся.
Мы засели в занюханном баре неподалеку от «Платформы». Публика здесь была молчаливой, заходили в основном одиночки. Выпивали, заедали горькую вчерашними закусками и убирались. Пахло кислым пивом и потом, под потолком кружил сигаретный дым. Много дыма.
– Не трясись ты так, не съем. Я не полицейский, если что.
– Знаю.
– Ну и славно. Расскажи о Счастливой. Чем жила, что говорила, чем занималась?
– Да нечего рассказывать, – отмахнулась брюнетка, имя которой я уже забыл. – Она и сама не была любительницей поболтать. Тут у каждого свои секреты. Мы проработали всего-то две недели в таком составе. Собирались днем на репетиции, вечером выступали, потом разбегались. Все. Не дружили мы особо. Но и убивать бы друг друга не стали, конечно.
– А кто стал бы?