Пошатнулся, едва удержался на ногах, схватился рукой за куртку, что висела на вешалке. За чужую чью-то куртку. Долго смотрел на нее, не понимая. Потом заметил пальтишко рыжее, знакомое, еще одну куртку, шарф мужской и шарф женский, голубого цвета. Несколько пар обуви. Тоже мужские и женские. Приоткрытый коричневый крем. Щетку на подставке.
В голове вдруг сразу прояснилось. Григорьев неслышно разулся, прошел по коридору, мимо ванной и туалета, к комнате. Осторожно заглянул в щель между дверью и проемом. Потом тихонько свернул в кухню. Снял с плеча спортивную сумку, положил ее на табуретку. Увидел на подоконнике пепельницу, смятые в ней окурки и обгорелые спички. В раковине – грязные тарелки. Крошки вокруг доски для резки хлеба и нож в масле. На столе стояли пустые чашки, а рядом с ними – открытая коробка с пакетиками чая. Бурая, сгнившая шкурка от яблока на блюдечке. Мертвые мухи на липкой ленте. На дверце холодильника магнитики из Италии, Испании, Таиланда. И всюду, всюду капли гниющих червоточин!
Сквозь приоткрытую форточку долетели звуки просыпающегося города. Григорьев подошел к окну, посмотрел на небо. В небе появились первые кляксы.
Григорьев взял нож, указательным и большим пальцем стер с него масло. Вернулся в комнату. На этот раз не был тихим. Толкнул дверь ногой, в два шага оказался у кровати, придавил коленом проснувшегося тощего мужичка с жиденькими такими усиками, с размаха ударил его ножом по груди. Потом еще раз – между ребер. Ударил туда, где расплывались по обнаженному костлявому телу мерзкие, потные, влажные червоточины. Брызнули в стороны яркие искры. Так тебе да растак! Ударил по шее, по щеке, потом снова по груди. Раз за разом, методично и быстро. Вдохнул давно забытый сладковатый запах.
Женщина, лежащая рядом, завопила, запуталась в простынях и упала с кровати, лицом вниз. Григорьев перегнулся, схватил ее за волосы, рывком затащил обратно.
– Женька, Женька! – стонала женщина, выпучив глаза. – Да ты что? Да я же… Да я не знала… Ты не звонил же! Не писал даже! У тебя же!.. Ты же!.. Не понимаешь, что ли?..
Григорьев видел, как по телу женщины тоже расползаются червоточины. Страшные, заразные.
– Ты замок забыла поменять, – сказал Григорьев, обнаружив, что голос у него не дрожит, как обычно, звучит мягко и даже успокаивающе. – Глупая. У меня же ключи.
И полоснул любимую свою жену, солнышко, ненаглядную, ножом по горлу.
Григорьев не знал, где конкретно искать Вовку, поэтому сначала пришлось посмотреть в Интернете адреса всех детских домов в регионе. В квартире были и компьютер, и принтер, и даже маленький розовый ноутбук, какой жена всегда хотела купить (красоваться перед подругами в бухгалтерии). Григорьев провел полночи, отыскивая адреса. Еще зашел на Википедию, набрал «Деньков» и в тысячный, наверное, раз пробежал глазами по биографии писателя. Про «Небесного человека» ни слова. Достал книгу из сумки, положил перед собой. В который уже раз удержался от желания отредактировать запись на «Вики», добавить фотографию обложки, внести свой посильный вклад в историю гения.