Николсоны не слишком много читали, зато у них было принято рассказывать истории. Папа любил застольные байки, а Дороти Николсон, вместо того чтобы вычитывать сказочные истории из книг, придумывала их сама.
– Я рассказывала тебе о «Соловьиной звезде»? – спросила она однажды маленькую Лорел, не желавшую засыпать.
Лорел энергично замотала головой. Она обожала мамины истории.
– Разве? Тогда мне понятно, почему я тебя там не встречала.
– Где, мам? Что за звезда такая?
– Это путь домой, детка. Или просто путь.
– Путь куда?
– Туда или сюда – куда угодно…
Дороти улыбнулась своей особенной улыбкой и придвинулась ближе, словно собиралась поведать Лорел страшный секрет. Ее темные волосы упали на плечи. Лорел обожала секреты и умела их хранить.
– «Соловьиная звезда» – это корабль, который каждую ночь отплывает из гавани снов. Ты видела на картинке пиратский фрегат с надутыми парусами и веревочными лестницами?
Лорел радостно закивала.
– У него самая прямая и крепкая мачта на свете, а на верхушке серебристый стяг с белой крылатой звездой в центре.
– А как я взойду на борт, мам? Мне придется плыть?
Лорел плавала не слишком хорошо.
Дороти рассмеялась.
– А вот и нет! Стоит тебе уснуть, и ты сразу же окажешься на залитой солнцем палубе, готовая идти навстречу приключениям.
– А ты там будешь, мам?
Порой на лице Дороти появлялось загадочное выражение, словно эхо давних воспоминаний. Вот и теперь она печально улыбнулась и взъерошила дочке волосы.
– Конечно, буду, детка. Ты ведь не думаешь, что я отпущу тебя одну?
Где-то вдали загудел поезд, звук отразился от стен, и Лорел вздохнула. Дороти упрямо отказывалась покупать новую модель телевизора с пультом, поэтому от мысли включить телевизор пришлось отказаться. Настроив радиоприемник на «Радио 3», Лорел взялась за книгу.
Второй роман Генри Дженкинса назывался «Строптивая муза» и шел гораздо хуже. Лорел начала подозревать автора в мужском шовинизме. Некоторые идеи главного героя, Хамфри (столь же неотразимого, как и герой первой книги), относительно женщин показались ей спорными. Он обожал жену, но относился к ней скорее как к бесценному приобретению, словно она была не женщиной из плоти и крови, а мятежным духом, которым он завладел и не собирался выпускать из рук. Он привез Виолу, «дитя природы», в Лондон, чтобы приобщить к цивилизации, однако требовал, чтобы она осталась чистым, неиспорченным цветком. Лорел округлила глаза, ловя себя на мысли, что от всей души желает Виоле подобрать юбки и рвануть от Хамфри со всех ног.
Но Виола поступила иначе – согласилась стать его женой. Поначалу Лорел нравилась героиня, она казалась ей деятельной и непредсказуемой, однако чем дальше, тем образ Виолы становился менее убедительным. Лорел понимала, что несправедлива к бедной простодушной девушке. Впрочем, не ей судить. Отношения Лорел с мужчинами никогда не продолжались больше двух лет. В любом случае роман Хамфри и Виолы не подходил под ее определение идеальной любовной истории. Промучившись еще две главы, на протяжении которых автор перенес героев в Лондон и занялся сооружением золотой клетки для Виолы, Лорел раздраженно захлопнула книгу.