«К чему такая спешка? — с раздражением подумал Тео. — Уж наверное, Ксан мог бы поддерживать здесь жизнь еще целых двадцать лет».
В конце концов он поставил машину на маленькой лужайке в дальней части Тринити-стрит и по вьющейся у самых скал тропинке зашагал в сторону пирса.
Грязно-серое море лениво вздымалось под небом цвета снятого молока, едва светившимся на горизонте. Казалось, переменчивое солнце вот-вот снова пробьется сквозь облака. Над этой бледной прозрачностью висели, словно полуопущенные занавески, огромные темно-серые и черные тучи. В тридцати футах внизу он видел отягощенные песком и галькой подбрюшья волн, как бы намеченных пунктиром, поднимавшихся и опускавшихся с томительной неизбежностью. Металлическое ограждение променада, некогда ослепительно белое, проржавело и в нескольких местах сломалось, а заросший травой склон между променадом и пляжными домиками выглядел так, будто его не подстригали уже много лет. Прежде внизу виднелась длинная череда деревянных коттеджей с трогательно-смешными названиями; стоящие друг за другом и обращенные к морю, они походили на ярко раскрашенные кукольные домики. Сейчас ряд домов зиял пустотами, напоминая редкие старческие зубы, оставшиеся здания были ветхими, краска на них облупилась. Они были кое-как привязаны к опорам, вогнанным в берег, в ожидании, когда очередной шторм унесет их в море. Сухие стебли травы, доходившие Тео до пояса, судорожно колыхались на ветру, который никогда не стихал на этом восточном берегу.
Посадку на судно, по-видимому, предполагалось осуществлять не с пирса, а со специально возведенной рядом с ним пристани. Вдалеке Тео разглядел два низких судна с украшенными цветочными гирляндами палубами, а на другом конце пирса, возвышавшемся над пристанью, — группку людей. На некоторых, как ему показалось, была униформа. Впереди, примерно в восьмидесяти ярдах, остановились три автобуса. Пока Тео подходил ближе, из них начали выходить пассажиры. Первыми появились музыканты в красных пиджаках и черных брюках. Они стояли группкой и болтали, и солнце вспыхивало на меди их инструментов. Один из оркестрантов шутливо ударил соседа. Несколько секунд они делали вид, что боксируют, затем, когда возня им наскучила, закурили сигареты и устремили взгляд на море. Следом стали выходить старики и старухи; одна из них спускалась без посторонней помощи, другие опирались на медицинских сестер. Из багажного отделения одного из автобусов вынули несколько кресел-каталок. Наконец из автобуса помогли выйти самым слабым, которых сразу же усадили в кресла.