Всё отделение начало хохотать. А Петров смотрел по сторонам, как слепой, — у него лицо было намылено так густо, что он не в состоянии был открыть глаз.
Прошло несколько минут. Мы уж и забыли об этом, как вдруг слышим крик Смирнова:
— Смотрите, смотрите, Петров в самом деле трёт себе песком нос что есть мочи!
Мы покатились со смеху. Даже в строю, когда мы это вспоминали, и то не могли удержаться от улыбки.
Лейтенант, конечно, замечал, что мы тихонько посмеиваемся, но ничего нам не говорил. Он шёл с левой стороны отделения и пел вместе с нами.
Кончив приготовления, суворовцы высыпали во двор училища, Случилось так, что я остался совсем один. Одиночество иногда бывает полезно. Чего только не передумаешь, чего только не вспомнишь и не представишь себе!
Я присел на стул. Сидел и всё спрашивал себя: удастся ли мне сегодня заговорить с девочкой с красным бантом. Я не сомневался, что она придёт. Мне так этого хотелось! Но меня беспокоила мысль, как бы Смирнов снова не прицепился к ней. Он-то уж, конечно, сообразил, что она мне нравится! Назло мне он мог танцевать с ней, не отходить от нее ни на шаг. А мне придётся торчать одному, как покинутому хозяином Лурдже Магданы[2]. В нашем отделении я танцевал хуже всех, а со Смирновым никто не мог сравниться. Он танцевал легко, свободно, красиво.
Эх, вот если бы заиграли грузинский танец, тогда бы я им показал своё искусство!
Вдруг ворота открылись, и вошли школьницы.
Впереди — две женщины… Видно, учительницы. У девочек в руках цветы.
Я с любопытством смотрел на вошедших во двор, нетерпеливо разыскивая глазами девочку с красным бантом. Долго я оглядывался кругом, долго искал её. но напрасно.
И вдруг…
Не думайте, что я очень уж люблю это слово «вдруг». Что же мне делать, если многое случается со мной неожиданно!
И вдруг я увидел её. На душе стало легче. Я успокоился и во весь дух помчался к клубу.
Вот я уже в зале, сверкающем огнями. Народу видимо-невидимо. Яблоку негде упасть. Я был ошеломлён шумом, говором, смехом, приветствиями.
Суворовцы и пришедшие в гости девочки стоят группами. Здесь все наши офицеры с семьями. А вот и генерал! Как хорошо, что мне больше не нужно от него прятаться!
Я замечаю Смирнова. Ой, да что это? Он весело беседует с той самой девочкой. Мне показалось, что он кивком головы указал ей на меня, и они оба рассмеялись.
У меня в глазах потемнело. Сердце сильно забилось. Я отвернулся.
Вдруг (опять это «вдруг»!) грянула музыка.
Суворовцы взяли учениц за руки и выстроились парами, готовясь к танцам.
Немного позже я опять заметил Смирнова, вихрем кружившегося с той девочкой. Когда они пронеслись мимо, Смирнов посмотрел на меня и многозначительно улыбнулся.