— Куда пойдем?
Елена ответила без раздумий:
— Ко мне. На Карпыча внимания не обращай. Он никому и ничего не расскажет, не такой человек.
Словно самые настоящие влюбленные, на некоторое время, потеряв голову, мы вбежали на этаж. Увидевший нас вместе старик, нарочито нахмурившись, сделал вид, что ничего не видит, и отвернулся. А мы быстрым шагом прошли по коридору, и спустя минуту оказались в кубрике ведуньи. Надо отметить, весьма уютный. И от всех остальных он отличался тем, что стены в нем были закрыты коврами, на полу находился палас, вместо кроватей имелся накрытый вышитым покрывалом разложенный диван, а на столике стоял ночной светильник.
Мы сбросили обувь, и я подхватил на миг остановившуюся в нерешительности Елену на руки, после чего уложил ее на диван. Мои пальцы стали одну за другой осторожно расстегивать пуговицы жакета, и ведунья прошептала:
— Что мы делаем…
Я не ответил. Продолжил раздевать женщину, снял с нее жакет, рубашку и залюбовался открывшейся мне красивой полной грудью. Но Елена поторопила меня ответным движением. Она стала раздевать меня, и уже через минуту, совершенно обнаженные мы лежали поверх покрывала. Женщина что‑то бормотала, а я отвечал, гладил лицо Елены, говорил, что люблю и прочие слова, которые всегда звучат в подобные моменты.
Время как будто перестало для нас существовать. Я прижал женщину к кровати. Жадные ладони, успокаивая Елену, продолжали гладить ее, и в итоге ночь прошла так, как мы оба того хотели…
Утром я проснулся первым. На душе царило необыкновенное спокойствие и умиротворение. Алкоголь и хороший секс, традиционные человеческие антидипрессанты, смыли накопившуюся в душе усталость и нервное напряжение последних дней. Поэтому теперь все казалось простым и понятным, и хотелось жить, любить женщин и не думать ни о чем плохом.
Из оконного проема на меня упал узкий лучик солнечного света. Я прищурился, повернулся на бок и стал разглядывать женщину, с которой делил постель. Елена спала, и лицо ее было очень мирным, каким‑то одухотворенным, и его не портил даже косой шрам на щеке. Впрочем, к шраму я уже привык, и воспринимал его как вполне нормальное дополнение к образу ведуньи.
Во сне женщина пошевелилась. С нее сползло покрывало, и моя рука привычно прикоснулась к красивой груди. Во мне проснулось желание, я легонько подул на лицо ведуньи, и она моментально открыла глаза. После чего Елена посмотрела на меня, и я сразу же понял, что здесь и сейчас уже ничего не обломится. В глазах женщины вновь была необъяснимая твердость. И как в первую нашу встречу, я почувствовал легкий дискомфорт, словно мне заглядывают в душу. При этом отвел свой взгляд, а ладонь покинула грудь женщины, и я спросил ведунью: