— Это не твое дело, запомнила? — ласково проговорил он. — Но если тебе будет житься спокойнее, то я отвечу. Она наркоманка. А я никогда не суну голову в петлю добровольно!
После этого он ударил меня затылком о стену позади. Не то, чтобы больно, а, видно, не удержался. И я осталась одна в темном коридоре. Карточку я попыталась сломать, но сил не хватило, руки дрожали. Да и, боюсь, если бы я ее выбросила здесь, он прислал бы ее по почте в подарок моим родителям. Я выругалась неподобающим девушке образом и выскочила на холодную ночную улицу.
Влажность воздуха зашкаливала. Я шла по грязной дороге к себе домой, потерявшись в пространстве, забыв обо всех направлениях и наличии общественного транспорта. До меня вдруг дошло, что я вела себя как законченная самоубийца. Не знаю, как вообще меня Алекс не пришиб! Провокация без тормозов. Я шла и шла, пока не уткнулась носом в какое-то огромное офисное окно. В стекле я должна была увидеть собственное отражение, но этого не случилось. Я увидела ее. И, ненавидя всей душой, жаждая сломать Эльвиру Граданскую, изгнать ее из себя навсегда, с размаху ударила по лицу девушки напротив. И стекло посыпалось дождем, брызнуло во все стороны, завизжала сигнализация. С каким-то странным заторможенным удивлением я уставилась на вонзившийся мне в руку осколок. Я вскрикнула, кровь хлестнула фонтаном, боль отрезвила, но было поздно. Я выдернула с пояса ремень и попыталась пережать артерию, но другая рука, тоже вся в порезах, не слушалась, осколки обжигали болью. Над моей головой вдруг откуда ни возьмись оказался куст сирени, отцветший, поблекший. И стало так все равно, что я легла прямо на землю и закрыла глаза в сонном оцепенении, вызванном кровопотерей. Сквозь закрытые глаза я видела насмехвающееся лицо Эли Граданской… или свое, откуда мне знать? Вокруг звучали какие-то голоса, потом я почувствовала, как меня поднимают. Кто? Я с превеликим трудом открыла глаза, но голова была запрокинута, и единственное, что я увидела — засохшее соцветие. Как красиво и пышно они цветут, и как скоро вянут. И почему-то мне вспомнилось, как в детстве тайком брала чьи-то духи с запахом сирени и разбрызгивала их по дому.
Глаза не открывались. Темно. Значит это ад. Все болит, значит это ад. Электронный сигнал? Есть ли в аду электроника? Ну конечно, в аду есть электроника, она слишком противоестественна всему, что есть в природе. Я вздохнула и с ужасом обнаружила, что сделать это трудно. Когда мне удалось открыть глаза, создалось ощущение, что веки распухли как минимум вдвое. Ночь. Больница. Тусклый свет. Провода искусственного дыхания. Ну чем не Блок?