Голодные и ослабшие, что мы можем взять с собой? Собрали пять чемоданов самых необходимых вещей, но поднять их втроем можем лишь с большим трудом. Как же мы их дотащим до Финляндского вокзала, с которого начинается эвакуация? И тут снова пришла в голову идея: нанять по объявлению грузовую автомашину. Расклеиваем: «Отдаем дубовый гарнитур столовой мебели за доставку семьи на Финляндский вокзал». И опять-таки нашлись «добрые» люди. Водитель военного грузовика приехал смотреть мебель. Через день вывез все это чуть свет утром, чтобы никто не заметил, да еще купил на бумажные деньги рояль красного дерева фирмы Ратке, фирмы родственников бабушки, которые еще после Октябрьского переворота убежали и живут в Берлине. Бумажные деньги, о которых мы и забыли, нам там, на Большой Земле, окажутся снова необходимы.
В последний раз мы вошли в свою квартиру и стали снова обходить знакомые комнаты. Все вещи смотрят на нас, как бы прощаются. Они остаются — мы уезжаем. Кто-то будет играть в мои игрушки? Мама снимает в какой-то задумчивости фотографии отца в рамках. «Ну, вот так… вот так, значит… ничего не поделаешь». Мы выходим на площадку знакомой лестницы, мама стоит в раздумье, словно что-то забыла, держась за дверь, но потом как-то быстро и резко ее захлопывает. Этот последний щелчок двери особо запомнился мне. Я еще и раньше знал, что Советы — антигуманный террористический режим людей, захвативший в стране власть и назвавший себя коммунистической партией. Но случай с нашим выселением из родного города, столь несправедливый и столь безжалостный, заронил в мою душу мысль, что нужно с ними бороться, и эта мысль вскоре стала руководить мной.
По «Дороге жизни» в сибирскую ссылку
Водитель не обманул, утром четвертого апреля 1942 года к дому подкатила грузовая автомашина. Последний путь по замершему, но родному городу. Проезжаем Литейный проспект, там уже много народа с саночками стягивается к Финляндскому вокзалу. Выглянуло и солнце, как бы сигнализируя о скором окончании блокады. Но вот и вокзал, где мы уже попадаем в конвейер эвакуации: сначала проверка документов, потом горячий суп и кусок хлеба, затем быстро по цепочке на перрон к поезду, который ждет и сигналит, чтобы все происходило как можно быстрее, так как машины на ледовой трассе задержать ни на минуту нельзя. Мы с сестрой берем по два чемодана, мама один. Расстояние до вагонов 100 метров — «Сейчас или никогда!». Первые двадцать метров мы протащили их лихо, но видим, что мама рухнула на чемодан, платок упал с ее седых волос — она ловит воздух, задыхается. Мы же продолжаем то тащить, то толкать наши чемоданы к последнему вагону поезда, который уже дает гудки. Наконец вбрасываем их на площадку и бежим к маме. Если поезд сейчас уйдет, то мы без вещей! Я хватаю чемодан, Маечка тащит маму. Сели. Тронулись!