Сашу поселили поначалу в одной комнатке с механиком, которая располагалась в сепараторном пункте. Весь домик представлял собой приспособленный казахский могильник, стены и купол которого были сложены еще в прошлом веке из особого глиняного кирпича. При советской власти эти «культовые сооружения» разрушались, но вот беда, кирпич этот представлял собой белую глину, замешанную на овечьем молоке с добавлением шерсти, так что сломать их было невозможно, и они продолжали стоять, как памятники вольной жизни казахского народа.
Однако жить Саше в этом склепе долго не пришлось. Механик, как водится, пил и после этого всю ночь громко храпел. Так что пришла Саше в голову идея построить свой собственный домик. На участке были разбросаны старые доски, листы шифера от старых зданий, из которых очень быстро он соорудил себе настоящий дом с покатой крышей и большим крыльцом. Бригадир ходил кругом и только языком прищелкивал: «Ну, мастер!».
Еще через неделю Саша переделал домик бригадира, чем очень растрогал его.
Чем дальше, тем больше. Оказалось, что он лучше механика разбирается во всех механизмах: вдруг заработали две конные сенокосилки, затем стоящий уже два месяца сепаратор, и работа пошла в два раза быстрее. Бригадир стал очень уважать Сашу и во всем ему доверять:
— Я тебе ничего про работу говорить не буду, сам смотри и делай, что увидишь!
И стал он как бы заместителем бригадира на всей ферме. Утром чуть свет первый встает проверить, пригнали ли стадо на площадку для доения, все ли на работу вышли, чисто ли вымыты бидоны для молока, напоили ли лошадей, а потом и сам за работу принимается. То отправляется на лошади в Константиновку по делам фермы, то перекрывает крышу общежития, которая уже давно течет, или принимается ремонтировать старые машины. Из старых ящиков сделал он для своего домика мебель: стол, широкую кровать, стулья, шкаф.
Уважали его все еще и потому, что полагали, он единственный фронтовик здесь на ферме. Бригадир за глаза говорил о нем не иначе, как «мой герой». А о его документах так речь и не заходила. Справка о ранении в живот, инвалидности второй группы и направлении по месту прописки вполне удовлетворяла. Когда Саша купался в озере, то шрама от ранения также никто видеть не мог. «Трусы прикрывают», — отшучивался он. Бригадиру же он обещал снять копию с этой справки, а подлинник отправить в Кустанай в военкомат, чтобы его документы и паспорт выслали в Константиновку. Когда же Саша бывал там, то писал сам себе письма с обратным адресом из Кустаная, пусть видят, что от родных.